Светлана вошла к Искре с просфорой и с порога предупредила:
- Там стоит ведь... маргинал! На нашей площадке... маргинал...
- Кромешник, - перевела Искра Даниловна. - Пойдем к Инне Валентиновне, посоветуемся . Она в торговле двадцать лет, понимает...
Они вышли, прошли сквозь сферы конкретного запаха, которые собственную замкнутую вселенную строили здесь. Все рассказали Инне Валентиновне. И она посоветовала: не нужно сегодня ездить на могилки - ТАМ поймут, родные ведь, они не хотят, чтобы вас обокрали. И она оборвала свою речь, а тишина вместо нее многозначительно сказала: "Вы грамотные - думайте ".
- А я к Пете пойду! - сказала Искра.
- И я к маме пойду, - добавила Светлана (Фотина). - Есть побогаче нас на площадке...
Они имели в виду немаленькую железную дверь в стене, которая по утрам всех будила, с грохотом захлопываясь и выпуская пальцекрута, которого они знали с детства (еще пять лет назад звали Максей). Он разбогател, женившись на дочери нового русского, но по любви.
Ведь целый год копились легкие слезы, чтобы в Радоницу их можно было донести до могилы родной! И они отправились: Светлана - на Южное, а Искра на Северное кладбище.
Кажется, что везде можно общаться с умершими родными, но... именно в Родительский день Светлана (Фотина) ощущала, что на Южном радость от воспоминаний жизни с родителями в воздухе разлита. И даже если не было хороших у тебя родителей, чужое утешение проливается на тебя (для чего и ездят все разом).
Светлана поспешила вернуться к трем часам: должен был позвонить ее дипломник и отчитаться, как прошел эксперимент с комплексонами. Дипломник не позвонил, но она даже обрадовалась: ощущение от разговора на кладбище с матерью - долгого и доброго - стремительно, как провод, вилось за нею в автобусе (с того места, где лежала могильная плита, до кухни, где Светлана сейчас ставит белоснежный "Тефаль " на его электрический пьедестал). "Видишь, мама, - говорила она, - хороший чайник я купила, только энергии трескает много - нисколько о нас этот "Тефаль " не думает... "
- Света! Света!
Светлана бросилась к соседке, оставляя клочки эмоций на углах мебели. А дело было вот в чем: Искра увидела, что дверь взломана, "Шарпа " нет, шифоньер разинут настежь. В голове у Искры просто трезвон: вот-вот, сейчас покажутся милые предметы из своих пряталок - немного подшутили, и ладно. Замелькали контуры телевизора туманом в пустом углу, а в открытом шкафу, кажется, самоцветный ворох мелькнул из полупрозрачных одежд. Но сил у Искры не хватало наполнить эти объемы твердыми атомами и вернуть к жизни утраченные предметы. И она надорвалась, зарыдала и заголосила: "Света, Света! "
- ...мяса пять килограмм! - Искра бросилась к холодильнику - пусто.
Когда Светлана вошла, она так и стояла, держа отвисшую заиндевевшую челюсть пустого морозильника.
... В перерыве между двумя нашествиями горя они вызвали оперативника. Он прорысил на середину комнаты. Обычно у людей в глазах такие точки блестящие стоят, а у него от быстрых движений зигзаги световые, зазубрины!.. Он выпускал световые колючки в Светлану, слушая ее подробный рассказ, где что стояло и как выглядело.
- ...а на телевизоре диагональная царапина.
Она поймала его подозрительный взгляд: не ты ли наводчица, слишком уж хорошо все знаешь!
Она сразу легкую испарину почувствовала на лбу.
- Мы обе видели наводчика - читал на площадке газету целых пять часов! Или четыре.
- Или три, - с сомнением добавила Искра.
Он горько на них посмотрел: " Бабье, дуры ".
- Как выглядел наводчик? Портрет! Портрет давайте.
- То горбился, то прямой... Усы такие... Читал газету. На площадке стоял.
- Какие усы: пегие, рыжие, белокурые, черные?
- Обычные усы.
- Вы кем работаете?
- Я доцент университета.
Оперативник сказал обреченным голосом: "Понятно ". Видно, что в его жизни было много доцентов-свидетелей и толку от них никакого. Научные работники углублены в свои мысли, бескрайние научные просторы, а внешний мир они рассматривают как приложение к вечным законам.
- Вы его найдете, вора? - спросила Искра детским голосом. - Да?
- Не знаю, не знаю, ничего не обещаю! - отрезал оперативник.
- Это надо же: в Радоницу воровать идти! Грех-то какой! Бог его накажет! Ведь что есть более святое... чем пойти на родную могилу... в Родительский день! А они в это самое время людей грабят! Нет, Бог обязательно накажет его! Их! - Светлана бормотала это бесконечно. - Бог накажет за такое!
- Ничего не обещаю, - твердил свое оперативник. - Мало людей у нас. Не хватает средств. Подпишитесь, свидетельница. Вас как зовут?
- По паспорту я Светлана, но в святцах нет этого имени. Так что я Фотина. Однокоренные слова: фотография, фотон, фосфор...
- Хватит! - взмолился оперативник.
- Вот какие у него были усы: псевдоницшеанские.
- Вот этого не надо! - Он выставил руку защитным движением. - У вас есть телефон, Искра Даниловна?
- Телефон у меня ,- ответила Светлана.
Он вяло записал номер.
- Вот увидите: они попадутся , Бог их накажет - в такой день воровать! - Светлана смотрела, как следователь пальцем чертил на лбу какие-то мучительные круги, как бы ловил мысль, которая уходила от него, а если б не уходила, то помогла бы сдвинуть с места это тухлое дело.