Гаффен грустно усмехнулся.
— Колючей проволоки, — повторил он.
Я промолчал. Сам я знал, что может оставлять на теле такие следы, равно как и то, что у человека, сталкивающегося с подобным случаем впервые, нет практически никаких шансов на то, чтобы это угадать.
— Когда ее привезли? — спросил я.
Гаффен взглянул на Хендрикса, а затем сказал:
— В пять утра. Но смерть, по всей видимости, наступила где-то в районе полуночи. — И обращаясь к Хнедриксу он спросил, — Тебе это говорит о чем-нибудь?
Хендрикс лишь покачал головой и закусил губу. Гаффен преподавал ему урок мастерства. Вообще-то мне лично подобная метода не по душе, но так уж заведено. При обучении медицине унижение зачастую ошибочно принимается за наставничество. Хендрикс знал об этом. И я знал об этом. И Гаффен тоже.
— Тогда, — снова заговорил Гаффен, — где, по твоему мнению, она находилась все эти пять часов после смерти?
— Не знаю, — униженно сказал Хендрикс.
— А ты подумай.
— Лежала в постели.
— Невозможно. Обрати внимание на характерный цианоз.[7]
Лежать она никак не могла. Она полусидела, склонившись на один бок.
Хендрикс посмотрел на труп и снова покачал головой.
— Ее нашли в сточной канаве, — продолжал Гаффен. — На Чарльстон-Стрит, в двух кварталах от Фронтовой Полосы. В сточной канаве.
— Ой.
— Итак, — настаивал Гаффен, — теперь ты можешь сказать, что это такое?
Хендрикс пожал плечами. Я знал, что подобное мытарство может продолжаться до бесконечности; Гаффен будет мусолить этот вопрос до тех пор, пока наконец это не надоест ему самому. Тогда, вежливо кашлянув, я сказал:
— Вообще-то, Хендрикс, это ничто иное, как следы крысиных укусов. Очень характерные признаки: начальный прокол и затем клинообразный надрыв.
— Крысиные укусы, — повторил он упавшим голосом.
— Век живи, век учись, — сказа Гаффен. Он взглянул на часы. — Ну все, мне на конференцию пора. Пока, Джон, встретимся еще как-нибудь.
Сняв резиновые перчатки, он вымыл руки, а затем снова подошел к Хендриксу, все еще разглядывавшему следы от пуль и укусов.
— И она что, пролежала в канаве все пять часов?
— Да.
— Ее нашла полиция?
— Да, случайно.
— А кто же это ее так?
Гаффен презрительно хмыкнул.
— Сам догадайся. Она, между прочим, уже бывала в этой больнице. С первичным сифилитическим поражением слизистой рта, и еще пять раз с трубами.
— С трубами?
— Пельвиоперитонитом.[8]
— Когда ее нашли, — сказал Гаффен, — у нее из бюстгальтера вытащили сорок долларов наличными.
Взглянув в сторону Хендрикса, он снова покачал головой и вышел за дверь. Когда мы остались вдвоем, Хендрикс сказал, обращаясь ко мне:
— И все же я не совсем понял. Это означает, что она была проституткой?
— Да, — согласился я. — Ее застрелили, и она пять часов пролежала в сточной канаве, где ее начали грызть живущие в канализации крысы.
— Какой ужас.
— Такое случается, — сказал я. — И довольно часто.
Створки двери распахнулись, и какой-то человек ввез на каталке накрытое белой простыней тело. Взглянув на нас, он спросил:
— Рэндалл?
— Да, — ответил Хендрикс.
— Какой стол выбираете?
— Средний.
— Ладно.
Он подкатил каталку поближе, а затем переложил тело на стол из нержавеющей стали, сдвигая сначала голову и плечи, а потом ноги. Труп уже был довольно окоченевшим. Затем он быстро снял простыню, сложил ее и бросил на каталку.
— Вам надо расписаться вот тут, — сказал он Хендриксу, протягивая ему бланк.
Хнедрикс расписался.
— Вообще-то я в этом не шибко разбираюсь, — сказал Хендрикс, обращаясь ко мне. — В уголовных делах. Прежде у меня было только одно такое вскрытие, да и то это был несчастный случай на производстве. Мужика на работе ударило чем-то по голове, и он умер. Но вот такого еще никогда…
Тогда я спросил у него:
— А почему сегодня сюда прислали именно вас?
— Значит, видно, судьба моя такая, — ответил Хендрикс. — Я слышал, что будто бы этим собирался заняться сам Вестон, но, очевидно, он передумал.
— Лиланд Вестон?
— Да.
Вестон, довольно мощного телосложения пожилой человек, был главным патологоанатомом «Сити» и несомненно самым лучшим патологоанатомом во всем Бостоне.
— Ну что ж, — сказал Хендрикс. — Наверное уже можно приступать.
Он подошел к раковине и начал долго и с убийственной тщательностью мыть руки. Подобное зрелище, когда патологоанатомы перед проведением вскрытия принимаются за тщательную обработку рук, неизменно раздражает меня. Со стороны они выглядят по-идиотски нелепой пародией на хирургов: это словно обратная сторона той же монеты, человек в хирургической униформе — мешковатые брюки, рубаха с V-образным вырезом и короткими рукавами — проводит дезинфекцию рук, прежде чем приступить к операции на пациенте, для которого уже безразлично, будет ли при этом все стерильно или нет.
Но в случае с Хнедриксом я понимал, что он просто тянет время.
Вряд ли вскрытие можно считать приятным времяпровождением. Но еще более гнетущее впечатление от подобных процедур остается, когда на столе патологоанатома оказываются трупы молодых девушек, таких же юных и привлекательных, какой была Карен Рэндалл. Ее обнаженное тело лежало на спине, и струящаяся по столу вода перебирала пряди длинных светлых волос. Невидящий взгляд прозрачных голубых глаз был устремлен в потолок. Пока Хендрикс все еще заканчивал с мытьем рук, я смотрел на тело и дотронулся до кожи. Она была холодной и гладкой на ощупь и серовато-белой на вид. А как же еще может выглядеть истекшая кровью девушка?
Хендрикс удостоверился в том, что в фотоаппарат была вставлена кассета с пленкой, а затем сделал мне рукой знак отойти в сторону, после чего от сделал три снимка трупа с разного ракурса.
Я поинтересовался у него:
— Вам отдали ее историю болезни?
— Нет. Сама карта у старика. А у меня есть только амбулаторная выписка.
— И что в ней?
— Клинический диагноз — смерть наступившая в результате вагинального кровотечения, осложненного общей анафилаксией.
— Общей анафилаксией? Отчего же?
— Я над этим тоже голову ломаю, — сказал Хнедрикс. — Видно у них там что-то случилось, но что именно это было, мне выяснить так и не удалось.
— Вот это уже интересно, — отозвался я.
Покончив с фотосъемкой, Хендрикс подошел к установленной рядом обычной школьной доске. В большинстве лабораторий есть такие доски, где патологоанатом по ходу вскрытия может делать какие-то свои пометки — результаты поверхностного осмотра трупа, вес и состояние органов, и тому подобные сведения. Взяв мел, он написал: «Рэндалл, К.» и поставил рядом порядковый номер по регистрации.
В этот момент в секционный зал кто-то вошел, и, обернувшись, я узнал в это лысеющем и несколько сутулом человеке Лиланда Вестона. Ему было уже за шестьдесят, он собирался в скором будущем оставить работу, но не смотря на довольно почтенный возраст и некоторую сутуловатость, Вестон был бодр и энергичен. Его движения были порывистыми. Сначала он поздоровался за руку со мной, потом с Хендриксом, который, казалось, воспринял его приход, как чудесное избавление.
Вестон самолично принялся за вскрытие. Он начал с того — и это его привычка была мне хорошо знакома — что принялся расхаживать у стола, раз шесть за это время обойдя вокруг тела со всех сторон, пристально глядя на него и бормоча что-то себе под нос. Наконец он остановился и взглянул на меня.
— Ну как, Джон, ты смотрел ее?
— Да.
— И что скажешь?
— Незадолго до смерти она прибавила в весе, — сказал я. — Растяжки на бедрах и груди. Она кажется несколько полноватой.
— Хорошо, — одобрил Вестон. — Еще что-нибудь?
— Да, — ответил я. — Не совсем обычный рост волос. У нее светлые волосы, но над верхней губой заметна тонкая полоска темных пушковых волос, и еще такие же волосы видны на предплечьях. На мой взгляд такое встречается довольно редко.
— Хорошо, — кивнул Вестон, слегка усмехнувшись. Это была так хорошо знакомая мне усмешка моего старого учителя. Большинство патологоанатомов Бостона в разное время проходили обучение у Вестона. — Но, — продолжал он, — ты не обратил внимание на самое главное.
7
конецформыначалоформыПосмертный приток крови к нижним отделам тела. Это часто помогает установить положение трупа после смерти.
8
Инфекционное заболевание, обычно возникающее при поражении фаллопиевых труб гонококком Нейссера, возбудителем гонореи. Гонорея является самым распространенным в мире инфекционным заболеванием. Двадцать процентов проституток заражены гонореей.