Алексей Николаевич Мошин
Случай
– Вы не верите в предопределение?.. Очень хорошо-с!.. Но тогда я попрошу вас объяснить мне следующее… происшествие.
Начальник маленькой железнодорожной станции, Пётр Иванович Булыгин, обвёл компанию испытующим оком и остановил взгляд на «скептике», сельском учителе Загряцком.
– В сотне саженей от станции есть переезд, а у переезда – будка. А в будке этой жила лет двадцать целая семья сторожа Вахряка. Он был мужик работящий и скопидом; летом полоску землицы запашет, а зимой починкой сапог занимается; и жена тоже была ему помощница, – за него к переезду с флажком выбегала, и опять же по хозяйству… Прикопили они деньжонок, сына вырастили, – вышел тоже работник прилежный. Сын женился, детьми обзавёлся, но не уходил от отца: все помещались в одной комнате, которую у нас именуют будкой.
Когда накопилось у Вахряка деньжонок порядочно, попутал его лукавый – в рост деньги отдавать по мелочи. Пошла про его деньги молва. И вышел с ним такой случай.
Ночь выдалась летом тёмная, душная – гроза собиралась. Постучались в будку, чтобы переезд открыли, проехать.
И вот, заметьте, господа: летом всегда выходил Вахряк в одной рубахе, а на сей раз, в тёплую ночь, он и сам не знает почему, полушубок надел.
Только что старик дверь открыл, – его обухом оглушили, – свалился он, захрипел; ещё несколько раз его топором рубанули, для верности… Семья услыхала: разбойники! – совсем обезумела: под лавки прятаться начали, как будто не найдут. Молодой Вахряк на печку бросился… Вломились в будку. Первым делом из ружья на печку в молодого Вахряка целый заряд выпустили…
А тем временем, пока ещё дверь выламывали, старик-то опомнился: благодаря темноте да толстому полушубку, его не насмерть зарубили; в силах себя почувствовал ползти, да на дорогу и выполз. И заорал благим матом:
– Караул!.. Спасите!..
А тут как раз соседние мужики проезжали, Вахряку голос подали, лошадей к будке свернули.
Услыхали разбойники голоса снаружи, бросились вон, да верхом на своих лошадей, и ускакали. Ничего взять не успели.
Месяца четыре вылежали в больнице Вахряки, отец и сын, и таки совсем поправились. После того старик Вахряк нисколько не побоялся опять в будке служить и лет пять прослужил. Сын трусил и отца отговаривал: «Опять, мол, нападут». А старик ему отвечал: «Эх, сынок, коли Бог не помилует, – нигде не спасёшься»…
Так оно и вышло. Шёл как-то молодой Вахряк домой в праздник, под хмельком, и шёл по самому полотну. Налетел на него поезд – и как не бывало человека… Выдали его жене тысячи полторы… Непутёвая стала бабёнка…
А старый-то Вахряк и посейчас здравствует, хотя будку и бросил. Богато живёт…
– Как вы это объясните? – повторил рассказчик свой вопрос.
– Какое же объяснение?.. – пожал плечами учитель Загряцкий. – Это просто… случай…