– Помилуйте, гражданин начальник, так дагестанский же, рази это коньяк… – жалко пролепетал нарушитель.
– Редкий случай, – задумчиво произнес полицейский чин. – Я думал, вашего брата уже повыбили давно, ан нет, смотри-ка, еще попадаются. Надо же, иноагента поймали.
Маховик следствия продолжал крутиться неумолимо:
– Это не первое нарушение закона, которые вы допустили в статусе физлица-иноагента. На минувшей неделе вы попытались без оформления соответствующего заявления получить карту «тройка» для проезда в общественном транспорте, а раньше пытались скрыть свой статус при оформлении больничного листа.
– Я же коронавирусом болел! – воскликнул Петров. – У меня справка имеется, антитела, я же донор, я кровь сдавал!
Все отступили на шаг от стула.
– Наши люди не нуждаются в крови иноагентов! – воскликнул полицейский чин.
– Единственное, чего я не понимаю, – задумчиво продолжил следователь, почесав за ухом, – на что вы рассчитывали, Петров. Вы же прекрасно знаете, что наши системы контроля не позволят вам ускользнуть. Любая трансакция показывает, что вы – злостный иноагент. Повторное нарушение закона влечет за собой уголовное наказание, а у вас целых три эпизода…
– Да я разве хотел? – застонал Петров. – Товарищи, я же не хотел ничего! Я же не из этих… Я не против, я не оппозиционер какой-то там! Я политикой не занимаюсь. Я патриот! Я президента уважаю, честное слово, уважаю!
– Чистосердечное признание смягчает срок, – поощрительно улыбнулся следователь. – Мы все знаем, Петров. Был бы ты оппозиционер поганый, первую бы степень носил и в магазины бы тебе вообще дорога была заказана. Продолжай, Петров, рассказывай.
– Да что рассказывать, начальники! Бес попутал, бес, честное слово! – зачастил несчастный. – Родственники у меня есть в Америке, живут там с незапамятных времен. Я с ними контактов особо не поддерживаю, упаси господи. Разве что с днем рождения поздравить или там с Новым годом по правилам вежливости… Да вот незадача – подхватил я коронавирус этот проклятущий, хоть и прививался по два раза всеми десятью нашими вакцинами. Вот, все руки исколол, живого места нет. Ну мне родственники и выслали на поддержание жизни двести долларов, а я, дурак, польстился на копейку заграничную, взял. Вот и получается: имею иностранное финансирование, а коли так – физлицо-иноагент… Ни копеечки больше, ни цента не получал, клянусь! Никогда больше… Как на духу скажу – без заявки в магазин пошел, потому что уж больно много налога дерут с нашего брата. Каждая покупка ведь вдвое дороже оборачивается… А то разве я бы стал обманывать? Всю жизнь я честно существую и тружусь на благо отечества!
– Триста, – молвил полицейский чин.
Воцарилась тишина.
– Триста долларов ты получил, иуда, – сказал чин ледяным тоном. – Даже триста двадцать. Сначала двести переслали, а потом еще докинули. А ты молчал. Тебя, гада, сейчас за руку схватили, но ты продолжаешь лгать и изворачиваться. Как таких земля наша родная носит!
На Петрова устремились гадливые взгляды.
Он покраснел и уронил подбородок на грудь, раздавленный тяжестью обвинений.
– Да, товарищи, – тихо сказал он. – Забыл я, действительно был еще перевод в сто двадцать зеленых. Тяжкий на мне грех. Тяжело будет искупить такой. Так определите мне наказание достойное, граждане, и клянусь вам, что свой крест я не брошу, до конца пронесу, и заявления положенные буду впредь писать вовремя!
Его подняли и повели к выходу. Присутствующие прижались к стене, чтобы ненароком не замараться об иноагента.
– Конченный человек, – сказал шеф магазина. – И как на такое люди идут! Да если бы даже заявление поступило от него, мы бы его не завизировали. У нас иноагентов не обслуживают!
– Это, по-моему, незаконно, – холодно возразил полицейский. – Каждый иноагент имеет право на покупку определенного нормативами количества продукции. У нас, Павел Александрович, никакого ущемления прав не полагается даже для таких мерзавцев. Хотя, конечно, недоработки еще есть. Меня, признаться, бесят эти иноагенты, глаза бы мои их не видали. По мне, так получил бабла из-за границы, так и иди сразу за решетку, нечего рассусоливать.