— А когда же тогда? До вечера терпеть? Не-эт!
— Да ну тебя! Хотя есть такие, с однотактным мочевым пузырём. Знать о том, что такое, в принципе, возможно, не вредно. А ты можешь освободиться от "подпорки" тогда, когда её функцию возьмут на себя другие. Вот ты когда бумажные комки из сапог выкидываешь? Правильно, когда свои ножки в них суёшь. И здесь: всё тело должно заработать по-дневному, мышца мышцу поддерживает и заводит. Тонус прямо тебя в свои руки всю берёт, поняла? Для этого, как минимум, надо совершить бодрую прогулку из общаги в корпус. Или потрястись в маршрутке. Когда ты сама себя заводить начнёшь, тогда нужда в сильных ощущениях из живота отпадёт и ты можешь спокойно слить. А если хочешь, можешь и подождать, проверить себя. Посмотрим, так ли силён мой тонус, что может сдержать рвущееся наружу. Да, придётся потратить часть сил, но если научиться получать от этого удовольствие, то не страшно. Но если в тягость — сливай при первой возможности. Нечего давать другим догадываться, что ты страждешь, нечего страшиться, что не утерпишь. В конце концов, вложи прокладку повыше и капай, если невтерпёж, в неё. Джинсы надень, чтоб живот не выпирал. А при первой возможности беги в туалет.
— Можно, я в выходные в общаге потренируюсь?
— Зачем меня спрашиваешь? Я же только советы даю, не заставляю. Как хочешь, так и поступай. Хочешь — вместе давай. Я тебе фору давать буду, лишний стакан выпью или даже два, раз уже натренирована. Шансы и уровняются. Как?
Но Ева, не отказавшись явно, всё тянула, всё откладывала на завтра. Один раз за ужином не стала пить обычный свой чай, но Кира сказала, что это не пойдёт, надо, чтобы всё было обычно, ведь не угадаешь, когда понадобится твоё умение терпеть. А ложиться обуреваемой жаждой не стоит — поздно заснёшь, плохо спать будешь, утром выдуешь намного больше, чем могла бы вечером.
Кира оказалась права дважды: крепкий мочевой пузырь современной девушке нужен, очень, раз; никогда заранее не угадаешь, где тебя прижмёт, два. А Ева-то, дура, не послушалась. О-ох!
Внизу живота стало припекать, горячая, жгучая моча, не дожидаясь свежих порций, настойчиво просилась наружу.
Вот очередной жгучий накат, и Еве вдруг почудилось, что она вспомнила ту никогда не виденную Кирину одноклассницу, лицо крупным планом: огромные капли пота на лбу, закушенная губа, гримаса страдания. Влил кадр испуг и сменился другим, общим планом: девочка непрестанно меняет позу, аж вертится на скамье в поисках облегчения. А когда и это добавило испугу, включилась слуховая память: бедняжка постанывала, тихо, чтобы не наказала учительница, но страшно. Никто так не стонал, значит, что-то ужасное по соседству происходит, может, умирает соседка. Многие одноклассницы сидели бледные, растерянные, но ничего поделать не смели. Даже дома рассказать, поделиться: их ведь тоже могли начать воспитывать мочой в купальнике.
Неужели она так же выглядит? О-ох! А ведь Лилька всё же досиживала сухой до конца уроков, знать, не так уж и безнадёжно было дело. Или силы какие-то форс-мажорные брались в девичьем тельце?
Вдруг Еве на помощь пришло чувство сильного удивления, помогшее продержаться пару минут, почти забыв о своих бедах. Раньше она не очень-то приглядывалась к интерьеру сего заведения. Туалет — он и есть туалет. А тут поневоле пришлось наблюдать, хотя бы краем глаза, что и как бывает.
Вошла девушка в джинсовом костюме. Крупная такая деваха, самоуверенная — это чувствовалось даже со спины. Насвистывала мотивчик, подбрасывала на ладони монетку, интереса к соревнованию никакого не проявляла. Но почему она спиной, почему не смотрит на кабинки, не ищет пустую? Может, удалось бы её разжалобить? Такая одна целую компашку может разогнать. Имя её неизвестно, как окликнуть? Пока она ещё боком, пока не повернулась спиной…
Чёрт возьми, ну и бок! Глубокий вырез… нет, скорее прорезь от талии чуть не до колена. Достаточно широкая, чтобы подчеркнуть отсутствие опоясанности. Другой бок, конечно, такой же. На чём всё держится, почему не отваливается?
Потом уже Кира объяснит ей, что над коленками ноги опоясывают кольца, в них упираются стерженьки-стоячки, поддерживающие верх джинсов. И что спустить такие джинсы довольно сложно, поспешишь — сломаешь всю конструкцию, да и незачем выставлять напоказ свои секреты. Тогда-то Ева и поняла, почему та девица поступила именно так, как поступила, стоя.
Она подошла к стене как раз напротив Евиной кабинки и, поймав в очередной раз монетку, опустила её в щель стены… нет, в прорезь, конечно. Раздался какой-то дёргающе-металлический звук. Что это? Платные услуги какие-то? Фен для рук? Но вокруг ничего такого, только болтаются в воздухе обрезки каких-то трубок или шлангов. От стены отстали и болтаются. После ремонта, что ли, остались?
На попе, позади прорези, у девицы висела модная кобура для мобильника. Она сделала жест доставания, и Еве померещилось, что здесь заряжают мобильники. Но в руке появилась не кнопочно-дисплейная вещица, а нечто, напоминающее воронку. В кобуре, стало быть, два отделения. Привычным жестом клиентка потянула к себе один из обрезков шланга и насадила на него воронку, отпустила. Раструб упруго закачался.
Такие сложности для сушки рук? Нет, к мокрой ладони монета бы прилипла. Но что это?
Девица опустила руки, и Ева напрягла зрение и слух. Вот что-то чпокнуло, словно отлепились присоски… а это и были присоски, крепящие полупояс джинсов прямо к телу. Передок джинсов откинулся. Руки девицы продолжали возиться шде-то в районе живота, и вот послышался звук отлепляемого скотча. Ага, значит, передок трусов крепится на липучке. Хм, а места ей немного, между "киской" и присосками на поясе, а ведь пупок открыт. Задок джинсов остался недвижим, но и так он был слишком низким, кое-что открывая. Ещё одно удивление настигло нашу страдалицу. Нет, конечно же, клитор и редкая растительность здесь были лишь вытатуированы, "зад" декорирован под "перёд". Так дикари надевают на затылок маску с лицом, чтобы крокодил не знал, откуда нападать. А "крокодилы"-мужчины, наоборот, имеют выбор, имея девушку.
Пока Ева удивлялась, девица взяла воронку и жестом врача-стетоскописта, но обеими руками приложила её… со спины не видно куда, но догадаться нетрудно. Труднее поверить. Так руки располагались у парней, пристроившихся у стены, от которых она всегда спешно отводила взгляд. Неужели?
Послышались чавкающие звуки. Оплаченный вакуум помогал опустошаться. Девица стояла с гордым видом — не только, мол, парни это стоя делают, но и платежеспособные девушки!
Евино удивление сменилось ужасом. Теперь её пришлось сполна расплатиться за облегчение терпежа. Чавкающий вакуум, казалось, высасывает и её живот тоже. Уй-уй-уй! Корова! Да сколько ж можно?