Больно, Господи, как больно!
Линейка вовсе не была тяжелой, но гибкость добавляла силы ударам.
Жар мгновенно охватил Лиззи, неумолимый и распространившийся от горящей красной полосы по всему телу.
– Лежи смирно! – велел он, придавив ее к кровати ладонью. И снова ударил, раз, другой, третий…
Лиззи вцепилась в покрывало, стараясь не шевелиться, но испытание оказалось слишком тяжелым. Она словно горела заживо, и жар все усиливался. Это было ничуть не похоже на жалкие, осторожные шлепки, игры, в которые она играла с парой бойфрендов. Но тут все было всерьез. Неумолимо и жестоко. Джон методично работал пластиковой линейкой, покрывая ее ягодицы причудливыми узорами, не оставляя в покое ни единого клочка кожи.
– Оооо… Ооооо… – стонала она, судорожно сминая ситец покрывала, напрягая каждую мышцу, чтобы оставаться спокойной. Но потерпела позорную неудачу. Промежность словно обрела собственную волю, и Лиззи извивалась и раскачивалась, раздвигая ноги все шире, и терлась о матрац, чтобы облегчить ноющую боль в пульсирующем клиторе.
Но Джон невозмутимо продолжал орудовать линейкой, не оставляя в покое ее ягодицы и бедра поверх края чулок. Держа линейку под углом, таким образом, чтобы задеть канавку между ягодицами, как можно ближе к анусу.
Она хотела, чтобы он остановился. Хотела, чтобы продолжал и продолжал. Попка словно раскалилась добела, и пламя сжигало ее мозг. Не выпуская покрывала, она чуть подалась вперед, чтобы опереться на колени, и стала вращать бедрами. Но тут же, под градом ударов, свалилась на матрац. Ее движения ничуть не отвлекли Джона от цели. Он бил ее, равнодушно и жестоко, нагромождая удар на удар. Кожа постепенно приобретала густо-багровый цвет.
– Встань на колени, Бетти. Будь умницей.
Он сам приподнял ее, и она всхлипнула, когда его большие пальцы впились в ее наболевшую плоть.
– Сейчас я обработаю твои бедра, – сообщил он почти нежно, словно предлагал намазать ее кремом от загара или сделать массаж. Двумя рывками он стащил с нее чулки и принялся за нежную плоть бедер, взмахивая, взмахивая, взмахивая линейкой, окрашивая еще нетронутые участки багровым цветом.
– О, боже, о, боже! – повторяла Лиззи, в такт боли, которая как разряд тока проходила по ее коже. И все же ее киска истекала соками, струившимися по ногам, и набухала все сильнее. Анус судорожно сжимался с каждым ударом. Она все еще двигалась, когда линейка легла на горящие ягодицы.
– С тебя довольно?
Джон, изогнувшись, наклонился над ней и с последним ударом отбросил орудие пытки.
– А вот с меня достаточно.
Его губы с бесконечной нежностью коснулись ее волос.
– Ты совершенно великолепна. Естественна. В жизни не поверил бы, что ты профессионалка.
Она тоже забыла. Совершенно забыла. Опять. Забыла, глубоко погрузившись в собственные ощущения. К ее ужасу, из уголка глаза выползла слеза и потекла по щеке.
Джон подхватил каплю кончиком пальца.
– Я бил слишком сильно? Тебе все это не по душе?
Он осушил губами влагу. Лиззи на секунду показалось, что она куда-то летит. Чувство было очень странным. Даже горящие болью ягодицы уже не так занимали ее мысли. Если бы она могла повернуться на спину и притянуть губы Джона к губам, наверное, и не вспомнила бы о порке.
– Нет… нет, ты не бил слишком сильно. Совсем нет, – заверила она, но когда повернулась на спину, зашипела от боли. Ха, она ощутила порку! Более чем… но все же ясная синева глаз Джона и странно сочувственное выражение взгляда перевесило дискомфорт.
– Мне понравилось. Очень. Поэтому можешь подать в суд на извращенную шлюху, которая получает наслаждение от своей работы.
Джон улыбнулся, и от уголков глаз протянулись лучики смешливых морщинок. Почему она раньше не обращала внимания на мужчин постарше? Те, кто в хорошей форме, были неотразимо привлекательны. Особенно искушенные блондины, роскошные мужики лет за сорок.
– Я не жалуюсь.
Он откинул назад черные пряди волос, лежавшие на ее щеках.
– Зачем жаловаться, если я получил лучший товар за свои деньги? Искренняя реакция стоит тысячи притворных. Считай, что ты – сплошной бонус.
– Мы рискуем потонуть во взаимных восхвалениях, но вы абсолютно исключительный клиент, мистер Смит.
И она не лгала. Он был классным мужчиной, пусть, в его представлении, и не единственным клиентом.
– Да, но разве кодекс профессионалок не гласит, что ты обязана говорить все это?
Наверное, это так, мужчинам всегда приятно слышать о своей исключительности, а если они платят женщинам, совсем не лишним будет польстить их эго.