Лиза соскользнула с черного ложа своего будущего падения (когда, ну когда же?..), осторожно подошла к двери в гостиную и приоткрыла ее.
Никого нет. Темно. Тихо.
Она вышла в гостиную и с недоумением уставилась на плотно прикрытую дверь кабинета. Из-под нее не пробивался свет, никаких звуков тоже не доносилось. Обнаглевшая секретарша на цыпочках приблизилась к двери и осторожно приоткрыла ее.
Кабинет был пуст. В камине тлели угли, изредка вспыхивая прощальным пламенем. На столе царил идеальный порядок, ни одной бумаги, все ручки и карандаши стоят в бронзовой карандашнице. Телефон аккуратно отодвинут на край стола. Тихо. Темно. Никого нет.
У Лизы стало горько во рту. Неужели он ушел? Куда?
Она медленно повернулась…
… и едва не заорала от неожиданности.
Трои Рэндалл устроил себе спальное место на кожаном диване в гостиной. Он лежал на спине, закинув руки за голову, из-под густых темных бровей загадочно поблескивали зеленые глаза, отражавшие свет пламени в камине.
Его торс был обнажен, дальше, чуть ниже талии, начиналось покрывало, но что-то подсказывало Лизе, что и под покрывалом не стоит искать пижаму.
Она стояла, обратившись в соляной столп, и не могла оторвать глаз от этого великолепного тела.
Тишину нарушил сладкий, как патока, и ядовитый, как кураре, полушепот неотразимого негодяя.
— Так, так, так… А я-то был уверен, что ты видишь десятый сон!
— Я не могла заснуть.
— Понимаю. У меня в юности такое бывало, особенно по утрам. Это можно поправить. Иди-ка сюда.
Она не двинулась с места.
— Иди сюда, мисс Деверо!
Никакого движения.
— Тогда сейчас я встану и сам к тебе подойду!
Эта угроза возымела действие, и Лиза на негнущихся ногах двинулась к дивану.
— Ближе! Еще ближе. Стой.
Его рука скользнула по бедру девушки, сминая невесомый шелк. Лиза замерла. Трои промурлыкал:
— Хоть ты и фанатка викторианского стиля, мне нравится этот фасончик. Шикарное сочетание девственной невинности и разнузданного разврата.
Рот пересох навсегда, язык вообще куда-то делся. Лиза стояла и ждала.
— О, я вижу, кольцо Кларенса куда-то делось. Соскользнуло в душе, я полагаю?
Лиза откашлялась и прокаркала:
— Я решила, что при сложившихся обстоятельствах его не стоит носить.
— Признаешь свою ошибку, я правильно понял?
— Я не подхожу Кла… Теренсу.
— Но ты же говорила, что любишь его.
— Слишком сильно сказано. Он мне нравился. Я привыкла к нему.
— Но он-то тебя любит?
— Не думаю.
— Но ты говорила…
— Я не могла этого говорить, потому что Теренс сам никогда об этом не говорил. Он не сказал ни слова о любви. Думаю, я была для него просто ПОДХОДЯЩЕЙ КАНДИДАТУРОЙ.
— Значит, конец помолвке?
— Да ее и не было.
— И Сэнди была права?
— Да.
— Отлично. Знаешь, мне как-то не нравилась мысль о том, что я занимаюсь умыканием чужих невест. Гены генами, но эпоха викингов давно миновала. Скажи на милость, почему ты носила это несчастное кольцо так долго?
— Теренс надел его мне на палец и велел носить, пока я не приму окончательного решения. Теперь я приняла это решение.
— Ну и?
— Я не могу выйти за него замуж, учитывая сложившиеся обстоятельства.
— Оч-чень интересно было бы услышать, что же это за обстоятельства. Кстати, не будь их, ты бы вышла за него?
— Могла. Но это стало бы большой ошибкой. Для меня.
— Полностью согласен. Такой брак не продержался бы долго.
Лиза удивленно уставилась на Троя.
— Почему ты так думаешь?
— Ты слишком горячая штучка для этой холодной рыбины, твоего Теренса. Виноват, бывшего твоего Теренса. Кроме того, брак заключается между двоими, а не между троими. Если ты хотя бы допускаешь мысль о наличии третьего в семейной постели, брака не будет.
Лиза жалобно пискнула:
— Но у нас было много общего. Я думала…
— У нас с тобой общего гораздо больше. А сейчас мы станем выяснять нашу сексуальную совместимость.
С этими словами зеленоглазый бандит резко схватил Лизу за руку и привлек к себе. От неожиданности девушка не удержалась на ногах и почти упала на Троя. Он усмехнулся и впился жадным поцелуем в ее шею. Лиза выгнулась в тоскливом и сладком ужасе, понимая, что ничего уже не изменить, не остановить, но сделала последнюю попытку освободиться. Она уперлась в широкую грудь мужчины, тщетно стараясь разорвать стальное кольцо его рук.