Вообще-то, размышляла Софи, самым трудным препятствием здесь были даже не сами дети, а работа, которую нужно было выполнять. Она рассчитывала, что каким-то образом работа будет осуществляться сама собой, что она проломит все препятствия, подобно бурной реке. Софи думала, что материнское сострадание Джиллиан к детишкам ее умершей подруги будет длиться до бесконечности и она будет неизменно поддерживать свою любимицу. За прошедшие две недели Софи кое-что усвоила, и это оказалось не самым радостным открытием: ее вполне могли списать в расход. Поэтому девушка была решительно настроена не дать сгубить то, ради чего она столько трудилась.
Жизнь обрела свой ритм. Каждое утро Иззи будила Софи в начале седьмого. Потом они вдвоем будили Беллу, потом все трое ели на полу в кухне хлопья с тостами. Софи в два-три глотка выпивала чашку горячего растворимого кофе, как будто это эликсир жизни, а Белла с Иззи делили между собой полуфабрикаты.
Потом они шли умываться в ванную. Софи наполняла раковину теплой водой, вручала девочкам губки и, пока они умывались, по возможности осуществляла собственный туалет. Она смотрела на ванну, смутно припоминая то время, когда нежилась в ней по часу, а то и по два. Теперь же ей не оставалось ничего другого, как по-быстрому принять душ после того как укладывала девочек спать. Одеваться было относительно просто, главным образом потому, что Иззи носила всегда одно и то же; Софи начала регулярно пользоваться своей стиральной машиной и через день сушила на батарее платьице феи. Наверное, думала она, есть такое негласное правило, запрещающее выводить ребенка на улицу в платье, заляпанном спереди засохшим кетчупом, но стирать его каждый день она отказывалась из принципа.
С Беллой было еще проще, потому что она подбирала себе туалет из своего скудного гардероба с энтузиазмом, которым гордилась бы ее мать. Как-то раз девочка решила помочь со стиркой, в результате чего все белоснежное нижнее белье Софи окрасилось в непристойно розовый цвет, и Софи с удивлением обнаружила, что ей это безразлично. Ну и что, что трусики стали розовыми, рассудила она, они же чистые. Сама же Софи каким-то образом умудрялась сохранять видимость опрятной внешности, скрывавшую менее значительные стороны ухода за телом, которые она запустила: ноги и подмышки покрылись щетиной, а ее светлые брови слегка погустели. В конце концов, все равно об этом никто не узнает, решила она, и потом — это был еще один способ держать на расстоянии Джейка Флинна, осознанный или неосознанный.
Каждый день с девяти до часу Софи ходила в офис вместе с девочками. Когда она пришла так с ними в первый раз, Джиллиан любезно, но настойчиво предложила ей нанять няню, хотя бы временную, потому что офис — не ясли. Софи только вежливо кивнула и попросила Кэла разыскать номер телефона какой-нибудь приходящей няни из ее района, проверить, что она зарегистрирована, и еще более тщательно изучить ее рекомендации. В тот же день она повела девочек знакомиться с Элис Харди. Поначалу Белле с Иззи понравились и сама Элис, и залитая солнечным светом детская комната. Пока Софи обговаривала с Элис все условия, Белла читала книжку, сидя на маленьком стульчике за маленьким столиком, а Иззи уже вовсю играла в продавцов и покупателей с мальчиком, которого оставили там на весь день.
Поэтому на следующее утро для Софи было ударом то, что Белла разразилась бесслезными безутешными рыданиями, когда девочки поняли, что останутся с Эллис. Слезы Иззи были скорее реакцией на слезы сестры, однако реакция Беллы по-настоящему ошарашила Софи. Ей еще не доводилось видеть проявления какого-либо взрыва эмоций от абсолютно уравновешенного ребенка, поэтому она и считала ее спокойное поведение нормой. Но когда Софи на прощание помахала девочкам, у Беллы сморщилось личико, она попятилась от Элис и прильнула к ноге Софи.
Девушка опустилась на корточки, пытаясь отцепить от себя Беллу, Иззи же уселась верхом ей на спину, обвив руками шею. У Софи мелькнула мысль, что ее зажали с двух сторон крокодилы-людоеды.
— Ну же, девочки, — бодро сказала она. — Давайте будем разумными.
— Пожалуйста, не оставляйте нас здесь, — умоляла Иззи. — Пожалуйста, не оставляйте нас!
— Но это только на пару часов! — сказала раздраженная Софи. — Я скоро вернусь!
— Пожалуйста, не оставляйте нас снова, тетя Софи, — плакала Белла. — Мы не знаем этих людей, пожалуйста, не заставляйте нас жить с людьми, которых мы не знаем, пожалуйста, пожалуйста! Мы будем очень послушными, мы будем очень хорошими, я не разрешу Иззи безобразничать, пожалуйста, пожалуйста!
— Я не буду, не буду, не буду, — хныкала Иззи.
Софи не сразу смогла расшифровать приглушенные рыданиями слова, но как только ей это удалось, она все поняла.
— Это просто, пока я буду находиться на работе, — попыталась она объяснить им. — Это — как школа или ясли. Это — не приемная семья. — Софи чувствовала, что Беллу это не убедило, но она не знала, что еще сказать.
— Когда мы с вами, мы чувствуем себя в безопасности, — выдавила Белла, чьи черные глаза были влажными от слез, которые вот-вот грозили пролиться.
И Софи с Беллой обменялись каким-то странным взглядом. Девушка вдруг поняла, что за последнюю неделю Белла каким-то образом стала доверять ей и нуждаться в ней, как в источнике относительной стабильности. И она снова на мгновение увидела ту, настоящую девочку, которую Белла в себе так тщательно прятала. В одно мгновенье смерть Кэрри обрела реальность, и на одну секунду Софи почувствовала, как ее глаза предательски наполняются слезами. Значит, не только она накрепко запирает от посторонних глаз свои эмоции.
С того самого момента, как в ее кабинете возникла Тесс Эндрю, Софи почти не позволяла себе думать о Кэрри, отчасти потому, что у нее просто не было времени на то, чтобы горевать и скучать по ней. Кроме этого Софи боялась, что, когда все утрясется, она вдруг обнаружит, что не чувствует вообще ничего или просто недостаточно скорбит из-за смерти подруги, которая когда-то значила для нее все. Но в этот момент Софи вдруг прочувствовала все переживания Беллы, и поняла, что где-то в глубине души в ней по-прежнему теплятся какие-то чувства к Кэрри. Иначе чем можно было объяснить, что она прореагировала на просьбы Беллы таким образом? И, осознав это, она поняла, что еще одна тоненькая ниточка привязала ее к детям, потому что в Белле она увидела свое собственное отражение. И это многое для нее значило.
— О’кей, — решила Софи, — пойдете со мной.
— Дети всегда так плачут в первый раз, — мягко сказала Элис. — И почти всегда притворяются. А как только мама уходит, с ума сходят от счастья. Они скоро привыкнут.
Софи посмотрела в открытое дружелюбное лицо женщины.
— Вероятно, вы правы, — ответила она. — Просто мне кажется, что эти двое и так уже достаточно пережили.
Как только Софи пришла в офис вместе с детьми, она прямиком направилась в кабинет Джиллиан и попыталась убедить ее с таким тактом, о котором прежде не могла бы и мечтать.
Она объяснила Джиллиан, что пыталась оставить девочек с няней, и рассказала об их реакции.
— Они совсем недавно лишились матери. И в ужасе оттого, что их снова оставят. — Это был прямой вызов Джиллиан: неужели она осмелится не проявить сострадания к незавидной участи детей? — Я знаю, что здесь не ясли, но я сделаю все возможное, чтобы они не путались под ногами, и не позволю им как-то мешать моей работе. Как только это произойдет, я приму другое решение.
— Дело не только в моем личном мнении, — осторожно сказала Джиллиан. — Просто необходимо учитывать такие вещи, как техника безопасности, страховка и т. д.
— Это только на время, — гнула свою линию Софи. — Их отец скоро за ними вернется.
— Что ж, главное — чтобы ты находилась в офисе как можно меньше. И перед уходом занеси мне все свои перерасчеты.
Софи провела с девочками долгую беседу, подробно объяснив им, почему они должны вести себя не просто хорошо, а очень хорошо. Они тупо смотрели на нее, и Софи поняла, что она снова утратила с ними связь.
Тогда Кэл извлек огромную коробку со строительными кубиками. Он развернул цветной коврик и постелил его в углу, а потом вывалил на него кубики, и Иззи радостно запрыгала.