— Хорошая работа, Донаван, — произнес он, встал и подхватил письмо в руки, намереваясь отправиться к королю на аудиенцию.
— Теперь мы сможем, верно, мастер? — спросил подчиненный. В прошлом году у него пропала сестра. Все указывало на то, что пропала она именно в том доме.
— Будем на это надеяться, — произнес глава тайного сыска и, дождавшись, когда Донаван выйдет из кабинета, направился к королю.
Его должность, как и полагается, не была достоянием общественности. Многие считали его просто одним из многочисленных аристократов, предпочитающих прожигать свои дни в замке короля. Мужчина не намеревался кого-то переубеждать. Так даже удобнее. Никто не ожидал от него какой-то скрытой стороны.
— Его величество у себя? — спросил он королевского секретаря, когда добрался до кабинета правителя. Он не обращал внимания на многочисленных посетителей, пытающихся получить аудиенцию. Зато они никак не могли его не заметить. Однако никто и слова не сказал. По крайней мере, ему в лицо.
Как неудачно он пришел! Совсем забыл, что сегодня приемный день! Обычно около кабинета не было никого, кроме стражи.
— Сейчас у него граф Абрамсон, подождите…
— Хорошо, — нетерпеливо перебил мужчина и встал около закрытой двери. Его мало волновали злые взгляды, направленные в его сторону. Впрочем, сжать чуть сильнее губы это ему тоже не помешало.
Ждать долго не пришлось — спустя пару минут дверь открылась и из кабинета вышел вышеупомянутый граф.
— Я доложу о вас… — начал секретарь, поднимаясь, но мужчина не стал ждать дольше.
Обойдя тучного графа, он скользнул в кабинет и захлопнул дверь перед носом возмущенного секретаря.
— Мне нужна минутка… — король — мужчина лет шестидесяти — поднял голову от бумаг и посмотрел на посетителя. — А, это ты. Проходи. Надеюсь, у тебя что-нибудь важное и срочное. Клянусь, они загонят меня в могилу своими глупостями!
— Насколько я знаю, ты работаешь с чужими запросами всего день в неделю, — хмыкнул глава тайного сыска и сел в кресло. Разрешения ему не требовалось.
— И это худший день на неделе! — воскликнул король и отхлебнул вина из кубка, стоящего рядом с наваленными стопкой бумагами. — С чем пожаловал?
— У меня тут анонимный допрос на нашего дорогого друга.
— Того самого? — вид короля выразил нежелание говорить на эту тему, которую поднимали снова.
— Да. Донос на герцога Барлоу…
— Эйден, — король поднял руку, останавливая, и потер переносицу. — Мы уже говорили с тобой об этом.
— Да, но…
— Я не могу позволить тебе обыскивать дом столь уважаемого члена общества! Ты хотя бы можешь себе представить, что мне устроят все эти аристократы, если я так поступлю?
Названный Эйденом сжал челюсти сильнее, а потом все-таки положил перед королем письмо, передав ему перчатки.
— Просто прочти.
Король глянул на собеседника, фыркнул и принялся натягивать перчатки.
— Это мало что изменит, — проворчал он, раздраженно разворачивая свиток. — Кто это писал? Ребенок? — спросил он, быстро скользя взглядом по написанным строчкам. — Каменные псы? Кровь? Бред какой, — фыркнул он, отбрасывая от себя анонимку. — У этого человека не все в порядке с головой.
— Ты знаешь, что это не так, — Эйден хмуро посмотрел на короля. — Барлоу убивает людей. Много людей. Если мы не остановим его, народ взбунтуется.
— Глупости, — отмахнулся король. — Их смелости никогда для этого не хватит. А по поводу убийств… Я не верю, что все так плохо. Думаю, герцог просто наказал какого-нибудь слугу за оплошность, отходив его плетью в подвале, а кто-то заметил это и решил пошутить. Ты видел этот почерк? Видно ведь, что писал малограмотный человек. Мы не станем беспокоить герцога по навету скучающего простолюдина. Это мое последнее слово, Эйден. А теперь ступай. Обрати свое внимание на что-нибудь другое.
Глава тайного сыска стиснул кулаки, но пойти против приказа своего короля не мог. Встав, Эйден коротко поклонился.
— Как прикажешь… — начал он, а потом выпрямился и неодобрительно посмотрел на старшего мужчину, — отец, — закончил он, развернулся и вышел из кабинета.
— Не называй меня так! — услышал он летящую вслед привычную просьбу, но, как и всегда, проигнорировал ее.
Эйден едва сдержал презрительную гримасу. Он давно уже перестал боготворить отца.
Когда-то давно, в юности, Эйден делал все возможное, чтобы добиться его признания, но для короля он всегда оставался просто нагулянным на стороне ублюдком, которого нужно держать как можно ближе, чтобы противники не решили навредить правителю с помощью незаконнорожденного ребенка.