Затем мой взгляд переместился на нашего главного врага. Он напоминал бесчисленное переплетение тонких темно-коричневых веревок, которые словно венчал крохотный зеленый огонек, и я поняла: вот оно, сосредоточие его силы. Это знание и стало тем спусковым механизмом, после которого мир вновь стал прежним. Только я теперь совершенно четко осознавала, что именно в зеленых веточках, венчавших голову монстра будто корона, и пряталась то, что руководило всем эти хаосом.
Единственная возможность добраться до него — только по воздуху. Но выдержат ли такое испытание крылья? Ведь их плотность еще так и не успела восстановиться.
Знаю, раньше я бы ни в коем случае не рискнула, потому что больше всего на свете боялась даже не смерти, а возможности навсегда лишиться крыльев. Но Рей… разве я когда-нибудь смогла бы себя простить, если б позволила ему умереть? И крылья засияли перламутром, а руки сами потянулись к стреле. Не знаю, каким ветром ее занесло так далеко от основного места сражения, но это оказалось весьма кстати.
Несколько взмахов — и тело оторвалось от земли. То, что крылья не восстановились до конца, я почувствовала почти сразу, ведь ровно лететь совершенно не получалось, и мое тело иногда заносило то в одну, то в другую сторону, словно бабочку, которая выпила перебродившего на солнце нектара. Я то падала вниз, то отчаянными взмахами крыльев снова поднималась.
Чудовище явно не восприняло меня как настоящую угрозу, а скорее видело перед собой лишь назойливого комара. Оно взмахнуло рукой-корягой, желая отогнать от себя непонятное крылатое насекомое. Хлесткий удар пришелся по плечу, и я только чудом удержалась в воздухе. Нет, так у меня точно ничего не получится! Пришлось сменить тактику. Для этого я поднялась высоко в небо, чтобы уже сверху нанести удар, и, сложив крылья, устремилась вниз. Но когда до заветной цели оставались считанные миликроны, время вдруг будто замедлилось, а затем и вовсе остановилось.
Я вдруг на мгновение ощутила себя в шкуре того самого существа, которое собиралась уничтожить. Это сейчас по моим венам текли древесные соки, это на моих пальцах зеленели крохотные листочки. И я вдруг поняла: нет, оно не желало никому ни смерти, ни зла и мирно спало здесь, в глубине планеты, многие тысячелетия. Я видела сотни жгутов, что словно корни оплетали ее. Но ученые нарушили баланс, когда изучали почву и искали полезные минералы, и этим потревожили существо. Оно встало на защиту своего дома. Так разве я в праве убить его только за это? Конечно же, нет! Но и капитана бросить в беде нельзя! Так как найти золотую середину? Как помочь одному, не уничтожив другого?! Я еще раз взглянула на яркий зеленый огонек. Вот оно сосредоточие чужой силы! А если его не уничтожить, а лишь немного приглушить?! Пусть чудовище успокоится и уснет!
Время вновь словно рвануло вперед, но теперь я знала, как поступить правильно!
Когда до огонька осталось совсем немного, я просунула руку сквозь сомкнутые ветви и накрыла пятнышко зеленого света рукой. По коже тотчас прошла волна покалывающей прохлады. «Спи!» — мысленно попросила я.
Удивительно, но легкий холодок, бегущий по руке, действительно уменьшился, а когда я отняла ладонь, огонек немного потускнел, сменив ярко-изумрудный цвет на спокойный темно-зеленый. Затем земля вдруг снова вздыбилась, и существо словно нырнуло в открывшуюся воронку. Мое же тело с силой отбросило в сторону, и я увидела коричневато-бурую после сражения поляну, несущуюся с огромной скоростью мне навстречу.
Словно глупый маленький мотылек, который безнадежно запутался в паутине… НичтО, липкое и холодное, крепко держало в своих объятиях мой бестелесный дух. Может я умерла? Попала в ортионский ад за то, что рискнула крыльями, свободой и наконец, собственно, самой жизнью?! Хм, пожалуй, соверши раньше нечто подобное кто-нибудь другой, я непременно осудила бы его поступок. Впрочем, именно так я когда-то и поступила с собственной сестрой.
Риана… как яркий солнечный лучик… Она больше года работала в специальной подземной лечебнице для тяжелобольных только чтобы быть рядом с Керином. Я видела, как день за днем истончались ее крылья, пока восстановление стало и вовсе невозможным. А я, с отчаянием наблюдая, как постепенно угасает сестра, решила: никогда и никого не впущу так глубоко в свое сердце. Абсолютная свобода от чувств и любой привязанности! Но почему теперь от нее веет лишь одиночеством?!