Но время было неумолимо, и в один не совсем прекрасный день, я вдруг понял, что уже не так больно. И противно на себя не так сильно, и угрызения совести заметно притихли. Вспоминать по-прежнему было печально, но ведь можно было и не вспоминать, уже появился выбор. Прошло время, раны затянулись, и бередить их было совсем ни к чему. Вот так каждый и остался при своем. Мне хотелось вспоминать о самых ярких моментах своей жизни с теплотой, но всё равно получалось с горечью. С потаённой, но горечь неизменно вылезала, хотя этого искренне не хотелось. Но успокоение, пусть понемногу, но приходило.
Время шло, и Воронов загонял все, мучавшие его воспоминания, всё глубже в себя и даже научился с этим жить. Научился справляться, с накатывающей приступами тоской и неудовлетворенностью. Ждать больше было некого. Конечно, притворяться было глупо, но он притворялся, и все вокруг притворялись.
Он много раз хотел узнать, как она и где. Он отдал бы все, лишь бы она была счастлива... пусть даже и с другим. Хотел увидеть ее один раз, хоть один глазком. Понимал, что сам виноват во всем. Осознавал, что не в состоянии ничего уже исправить. Но только от этого легче не становилось - только хуже. С каждым разом только хуже. В какие-то моменты, когда он сходил с ума от оглушающей пустоты, ему казалось, пусть и на краткий миг, что ее вообще не было. Что она была иллюзией, сном, видением. И на краткий миг становилось лучше. А когда, просыпался среди ночи в холодном поту, и в паху все полыхало огнем, он был готов выть от отчаянья и на стены лезть. Что эта чертовка с ним сделала? Как она посмела его бросить?
Вадим временами встречался с Елкой и Котом по работе или просто так, они улыбались друг другу, делились новостями, но он так, ни разу и не решился спросить у неё про Чудо, и они сами ничего не рассказывали. А ведь Лена всё про неё знала, каждый день наверное виделись, семья ведь с ней... Иногда он чувствовал безумное раздражение по этому поводу, но поделать ничего не мог. Сжимал кулаки и продолжал улыбаться и жить дальше, постепенно отгораживаясь от воспоминаний, забывая. Они даже в свете не встречались. Вадим подозревал, что это не случайно. Когда ему приходилось бывать на вечеринках, клубах, тусовках.
Его как будто рвали на куски. Прямо сейчас, на живую. В ее глазах было столько... всего. Он никогда не хотел, чтобы его Чудо пережила это, и убил бы любого, кто посмел бы сделать с ней такое. Вадим невесело хмыкнул. Убить самого себя? Он не настолько слаб, чтобы решиться.
Она смотрела на него, как на... проклятие, злой рок, наказание и дикую, несбыточную мечту. В ней смешалось все: боль и облегчение, любовь и ненависть, страдание и радость. Но вот первого было больше. Она была похожа на...загнанного зверька, который настолько привык к боли, что уже неосознанно шугается от любого резкого движения.
Вадим с громким стуком поставил бутылку на стол. Какой же он... В эту минуту ему как никогда хотелось все бросить и уйти к ней. Прижать к себе и никогда не отпускать её, даже если все рухнет, даже если мир перевернется, даже если случится конец света.
Он никогда не был хорошим. Его не надо идеализировать. Большую часть своей жизни он был эгоистом, ему нравилось ни от чего и ни от кого не зависеть. Он хотел заботиться только об одном человеке - Ева, его маленькая нежная девочка. Для нее он всегда будет тем, кем на самом деле не был ни для кого. Только с ней. Только для нее.
То, как она, сегодня, избегала его внимания и взгляда... нравилось и убивало одновременно. Сильная и ранимая. Он понимал, что смущает ее, но не мог оторвать взгляд. Чудо стала еще красивее, хотя Вадим и не понимал, куда еще больше. Еще чуть-чуть, и он, наверно, ослеп бы.
А еще этот муд... Ярослав. Вадиму хотелось встать и выкинуть его наглую, холеную тушу, перед этим выколов глаза. Но какое он имел право вмешиваться в ее жизнь... быть ее частью? Никакого. И это убивало. Выворачивало душу изнутри, так что даже тело трещало по швам.
Но апогеем стал ее уход. Его удержал только Костя, да и то, на одну минуту, схватив за руку и что-то начав говорить. Но Вадим даже не обратил внимания, совершенно не думая о том, как выглядит.
Не успел, на какую-то минуту не успел. Хотя на самом деле, скорее, опоздал на три года. А теперь, когда снова увидел ее, не знал, хватит ли у него сил уйти и не обернуться. Нет, наверно нет. Точно нет. Не сможет. Но и страдать ей больше не позволит. Его ад или ее... что ж, если будет такой выбор, то он выберет свой. Пусть лучше его растерзают на куски, но она должна улыбаться. Ради одной капли счастья в ее глазах стоит пройти и семь и десять и двадцать кругов ада. Ради одной минуты ее смеха Вадим готов бросить вызов сему миру и умереть.
От невеселых мыслей его отвлек голос Алины.
- Вадим?!
- Странно, а кого ты здесь ожидала увидеть еще?
- Ты, что весь день тут просидел? - ее глаза округлились, когда заметила, пустую бутылку на полу.
- Да. А сколько время?
- Твою мать! Вадим время уже скоро полночь.
- Ну, ни хрена ж себе. Как время быстро пролетело.
- Так, иди-ка ты спать братец.
- Да, наверное, так будет лучше.
- Ты подумал?
- Я буду за них бороться. Я не отступлюсь, - твердо сказал я.
- Вот и замечательно. Спокойной ночи.
- Спокойной ночи.
Уже лежа в постели, Вадим еще долго смотрел в потолок и не мог уснуть. Почему перед ним стоит такой выбор? Он надеялся, что, какой бы выбор он не сделает, любимые люди смогут его простить. Сможет ли он сам жить со своим выбором? Вадим не знал. Но без его любимой девочки он жить больше не мог. Не хотел и не мог.
ГЛАВА 19.
Ты демон мой, всей горести и боли,
Ликуешь, сея пустоту - везде и всюду,
Доселе, где ты только побывал.
Но вопреки злосчастной доле,
Я снова закаляю волю, верю и живу!
Назло судьбе немилосердной, року злому,
Я вопреки всему, найду любви росток.
И хоть согнута я до излома,
За жизнь цепляюсь и опять встаю!
Дышу, глотая жадно каждое мгновенье,
Ценю втройне, что мне опять даровано в пути.
Назло всем проискам Вселенной,
Запомни демон! Счастливой буду все равно!
Что-то настойчиво вытягивало меня из царства морфея. Да, что за на фиг? Нащупала одной рукой телефон, еле продрала глаза. Ептить, час ночи. Застрелиться и не жить. Кому там не спиться то? Кому жить надоело? И номер еще не известный. И кто это может быть? Ладно, не хрен гадать.
- Да?
- Чудо мое, - ласковый, хриплый шепот на том конце.
Твою ж... бл... дивизию через плечо. И че мне теперь делать, а? И зачем, он мне звонит? Зачем снова бередить все душевные раны? Они же не заживают, болят, и затягиваются лишь со временем.
- Не молчи, прошу тебя, ради всего... - господи, когда все это кончится?
- Что ты хочешь услышать?
- Все, что угодно. Только не молчи, - что с тобой происходит, а?
- Вадим, не надо...
- Вадим... Уже не Демон... - прерывистый вздох, сообщил мне, что кажись он обиделся, а еще он нервничает, и сильно притом.