- Отвлечь пытаетесь?
- Признаюсь. Но всё равно любопытно.
- Нравится, - ответила я. – Это ведь зачётное место в городе?
- Какое? – переспросил Давид. Повторил и тут же рассмеялся: - Зачётное? Давно не слышал этого словечка. Только Петровичу так не говори.
Я улыбнулась, глядя в окно.
- Не буду. Он точно не поймёт.
- Муштрует? – Я пожала плечами, не подтверждая, но и не споря с его догадкой. – Петрович он такой, кремень. Маленький, но крепенький. Ты знаешь, что он «Алмазом» управляет ещё с девяностых? Там раньше братва любила собираться, говорят, громкие у них загулы случались. А Петрович рулил и выруливал. За это его уважают до сих пор.
- Наверное, сейчас ему работа кажется детским праздником.
- Может быть. Как-нибудь поинтересуюсь. Но у тебя неплохо получается, молодец.
- Вы за мной наблюдали?
- Сегодня – да. Ты так таращилась на Янку, это было смешно.
- Ну вот, а говорите, что хорошо получается. Как сказал бы Николай Петрович: я вела себя крайне непрофессионально.
- Да ладно. Я тоже на неё долго так пялился. – Давид даже головой качнул. – Даже удивительно, где отец отыскивает из раза в раз таких беспомощных особ. Но он, реально, от них тащится. – Он кинул на меня весёлый взгляд. – Ты не такая?
- Точно, не беспомощная, - заверила я.
- Всё сама-сама?
- Я стараюсь. К тому же, когда с юности живёшь отдельно от родителей, да уезжаешь в мегаполис, не получается играть в беспомощность.
- А где ты жила?
- Год в Москве. Но это давно было, когда только уехала. Думала, что Москва – это мой город, что там можно всё, только стоит захотеть. Но, то ли я хотеть плохо умею, то ли во мне недостаточно талантов, но в столице я не прижилась. Уехала в Питер. Вот там я прожила пять лет. Обожаю Питер.
- А почему вернулась?
Потому что меня Мишка, засранец, бросил перед самой свадьбой, оставив без средств к существованию и особого выбора.
- Так сложились обстоятельства. Вернулась месяц назад, пришлось искать работу.
- И что, мы провинция?
- Везде провинция. Всё зависит от качества жизни.
- А-а, деньги.
- Думаете, мне это нравится? Но так и есть. Вот здесь надо свернуть.
Автомобиль свернул во двор моего дома, проехал по узкой дороге, и я представила, как диковинно, наверняка, смотрится дорогущий спорткар во дворе блочной пятиэтажки. Хорошо, что соседи спят, а то сплетен хватило бы на месяц.
- Спасибо, что подвезли. И спасли. – Я отстегнула ремень безопасности, повернулась на сидении, собираясь вежливо улыбнуться и попрощаться со своим спасителем, и вдруг меня прострелило. Моя рука в панике вернулась к груди, я опустила глаза, и едва не застонала. Броши на кофте не было.
- Что случилось? – спросил Давид, заметив выражение паники на моём лице.
- Брошка. – Я глаза закрыла. И вот тут уже не сдержалась: - Вот паразит! Я из-за него брошку потеряла! – Я готова была расплакаться, честно. И почти собиралась это сделать, пусть и на глазах чужого человека. Украшение было жалко до ужаса. Даже не из-за потраченных денег, а из-за того, что я успела к броши привязаться, по-настоящему. Она скрашивала мои последние дни, я смотрела на неё, и мне хотелось улыбаться. И вот из-за какого-то пьяного Казановы я её лишилась.
- Ценная?
- Ну да… - пробормотала я. Вспомнила о том, что это бижутерия и созналась: - Для меня ценная.
Я купила её несколько дней назад. Она мне так нравилась!
- Ладно, не расстраивайся. Значит, не твоя.
- Ну, как это не моя? Рудольф Маркович сказал, что она принесёт мне удачу. И вот, приехали!
- Рудольф Маркович? – переспросил Давид, после чего многозначительно хмыкнул. – Ну, раз Рудольф Маркович сказал, значит, всё так. Он в таких вещах толк знает.
Я поняла, что брякнула в волнении, язык прикусила, но было поздно. Оставалось притвориться непонимающей и несведущей. И поэтому я лишь огорчённо кивнула. После чего открыла дверь автомобиля и выбралась наружу. Вдохнула полной грудью прохладный, ночной воздух. От расстройства дышалось как-то по-особенному глубоко.
- Не по пути мне с удачей, - пожаловалась я самой себе.
- Не выдумывай. – Давид тоже из машины вышел, за мной наблюдал. – Хочешь, я вернусь к гостинице и посмотрю, не лежит ли она там где.
Я глаза на него вытаращила. После чего головой покачала.
- Не хочу.
- Почему? Стесняешься?
- И это тоже, - не стала я спорить. – К тому же, её, наверняка, там уже нет.
- Значит, надо положиться на судьбу. Если это твоя вещь, она к тебе вернётся. С особенными вещами всегда так. Ты даже не представляешь, что порой происходит с драгоценностями и антиквариатом, какая у банальных стекляшек судьба бывает, покруче, чем у людей. И какой-то самоцвет, ничего не стоящий, может оказаться в перстне особы королевской крови, и его цена взлетает до небес. Покруче любого бриллианта. Поэтому просто подожди.