Фоу отхлебнул горячего кофе и взглянул на Полански, старательно вырисовывавшего портрет своей жертвы. Он отказался от услуг художника, потому что, по его словам, и сам вполне сносно рисует.
Как только было решено, что необходимо составить хотя бы приблизительный портрет предполагаемой жертвы, преступник снова пришел в возбуждение и даже заулыбался, рассказывая о том, как в детстве посещал художественную школу.
- Ни один человек так не поступит, если только он не решил разыграть полицию. - сказал Фоу, не сводя глаз с программиста-художника.
- Либо не сбежал из одной из местных психушек. - добавил Даунхем.
Занятия по изобразительному искусству пришлось временно прервать. Прежде чем начинать расследование, стоило убедиться в адекватности Томаса Полански. Он мог страдать обсессивно-компульсивным расстройством, шизофренией или какой-нибудь другой психической патологией. Тогда дело бы закрыли за отсутствием состава дела, а бедного умалишенного направили бы на принудительное лечение в местную психбольницу, где специалисты помогли бы ему избавиться от идеи-фикс о том, что он где-нибудь да сбивает насмерть невинных девушек.
Психическое отклонение убрало бы всю странность и мистицизм из этой ситуации. Согласитесь, не так часто получаешь дело, в котором фигурирует непреднамеренный преступник, есть все признаки совершенного инцидента, но отсутствует сама жертва. Вдобавок ко всему преступник утверждает, что своими глазами видел жертву под колесами машины, но уже через пару мгновений она исчезла. Это просто немыслимо.
Фоу словил себя на мысли, что он был бы очень даже не против, если бы Полански оказался умалишённым. Тако й расклад приблизит его долгожданный отпуск, и он наконец отправится со своей девушкой в Перу. Ей так давно хотелось там побывать... Долгожданная сумма собрана. Осталось дело за малым: отправить психа в психушку, а себя в отпуск.
Стоило об этом подумать, как ему стало стыдно за собственные мысли. Он желает человеку потерять рассудок, чтобы он мог не выполнять свои прямые обязанности - заниматься расследованием!
Он оторвался от фото своей возлюбленной и виновато посмотрел на Томаса. Он не думал, что тот может уличить его в таких мыслях, все-таки, гаджет для считывания оных ещё не изобрели, но все же ему было немного не по себе из-за того, какие порой глупые мысли приходят ему в голову.
- Как думаешь, сначала отправим на детектор лжи, а потом уже к психиатру или наоборот? - спросил Даунхем, забирая очередную порцию капучино из кофейного аппарата. В последнее время он к нему пристрастился. Когда у Фоу портилось настроение, он наблюдал за тем, как его напарник маленькими осторожными глотками пьет капучино из бумажного стаканчика. Точнее, Фоу интересовало выражение лица, с которым он это делает. Казалось бы, даже вкуснейший торт со временем надоест, если каждый день съедать по куску, но эта схема не срабатывала в случае с Аленем и капучино. Каждый раз, когда он делал первый глоток, его лицо отражало высшее наслаждение.
- Я бы отправил сначала на детектор лжи. Если отправим к психиатру, он может заподозрить, что мы сомневаемся в его нормальности. - предложил Даунхем, - Мало ли, начнет психовать. Откажется сотрудничать. Но наручники лучше не надевать, чтобы он охотнее помогал следствию. Все-таки пока неизвестно, была ли жертва.
Он был очень серьезен, даже слегка задумчив, что смотрелось забавно в сочетании с его молочными усами, которые остались от капучиновой пенки. Он постоянно забывал о них и расхаживал в таком виде, пока кто-нибудь все же не решался ему об этом сказать. Смех смехом, а при допросе свидетелей и уж тем более подозреваемых, сотрудник полиции должен выглядеть подобающе.
- Если я опять вытру тебе молочный ус, как в прошлый раз, весь отдел убедится в том, что мы геи.
Даунхем хохотнул, вспомнив вчерашний нелепый инцидент. Его напарник всего лишь вытер ему пенку над губой, как уже пошли слухи об их голубизне. Все бы ничего, но когда к ним у всех на виду подошла Джанга, которая только месяц назад вступила в брак с менеджером кафе по соседству, веселой, полнолицей Мэлл, все свидетели сего события перекинулись еле заметными кивками и вернулись к своей работе.
Джанга никогда раньше не подходила к ним. Алень как-то даже бросил в ее сторону небрежное «привет», но она сделала вид, что не слышит, так как рядом стояла Мэлл, вечно ревнивая девушка, которая побаивалась, что и вторая ее пассия вслед за первой, окажется би и бросит ее ради какого-нибудь парня.
Джанга встряхнула охапкой длинных африканских косичек, хлопнула обоих по плечам, подмигнула, щелкнув языком, и молча пошла дальше.