Искорки в его глазах заплясали еще веселее.
На мгновение она забыла, что должна ответить. Она старалась представить себе, каков может быть неджентльменский поцелуй. Такие мысли вводят в соблазн. Предосудительные мысли.
– Поймите, я предлагаю это в чисто познавательных целях, – предложил он.
Совсем как кот, перед которым поставили блюдце со сливками.
– Нет, – решительно заявила она. – Мне это ничуть не интересно.
– Маленькая лгунья, – сказал он с улыбкой.
– Джентльмен вообще не стал бы меня целовать, – заявила она самым высокомерным тоном.
– Тогда как просто мужчина не смог бы удержаться, – пробормотал он и, не дав ей опомниться, поцеловал ее снова.
Первый поцелуй ей очень понравился. Но неджентльменский поцелуй лишил ее способности мыслить.
Он поцеловал ее открытым ртом – требовательно, властно. Ее тело с готовностью отреагировало на поцелуй.
Она буквально растаяла, прижалась к нему, напрочь забыв о скромности и приличиях, и отвечала на его поцелуи, стремясь получить большее.
Он резко отпустил ее. Мэдди, хотя голова ее кружилась, а руки и ноги отяжелели и не желали ей подчиняться, тем не менее знала, что следует сделать. Она попыталась встать с кровати.
Он протянул руку и схватил ее за запястье.
– Не уходите.
– Что? – переспросила она.
Она все еще не оправилась от последствий поцелуя.
– Мы не закончили.
Тело ее соглашалось с ним, но она сказала:
– Закончили.
И попыталась освободиться от его хватки.
– Нам еще нужно кое-что обсудить.
– Что вы имеете в виду?
Он продолжал удерживать ее – мягко, но решительно.
– Я имею в виду то, что устроило переполох ночью.
– Ах это.
Она сказала это так, чтобы он не заметил, что она разочарована.
– Вы об этом сообщали?
Она вздохнула.
– Конечно, но это бесполезно. Доверенное лицо землевладельца говорит, что я глупая женщина, которая боится теней; магистрат не может ничего сделать, не имея улик, свидетельствующих о причиненном ущербе, а викарий советует нам переехать к ним с миссис Матесон. Некоторые из жителей деревни предложили устроить изгнание нечистой силы.
Увидев недоумение на его лице, она пояснила:
– Они убеждены, что снова разгулялось привидение кровавого аббата.
– Кровавого аббата?
Он удивленно приподнял брови.
– Древнее привидение одного аббата, который был убит, когда пытался не позволить людям Генриха Восьмого уничтожить резьбу по дереву в его аббатстве. Деревня очень гордится им. Но я этому не верю.
– Вы не верите в привидения?
– Это явно не привидение, а человек.
– Люди могут быть не менее, а иногда даже более опасны, чем привидения.
Он все еще удерживал ее запястье. Она попыталась высвободить руку.
– Мне надо идти, – сказала она, подумав: «Пока совсем не лишилась силы воли».
Он посмотрел ей в глаза и поднес ее запястье к своим губам так близко, что она ощутила его теплое дыхание на своей коже. Она не могла отвести взгляда и замерла, когда он, перевернув руку, медленно поцеловал ее в натруженную ладонь. По ее телу пробежала дрожь. Сама того не желая, она обхватила пальцами его лицо.
– Я отыщу это фальшивое привидение, – пообещал он хриплым голосом, словно рыцарь прекрасной даме. – Уж я до него доберусь, будьте уверены.
Он снова поцеловал ее в ладонь, и снова приятная дрожь пробежала по ее телу.
Ей ужасно хотелось снова оказаться в его объятиях и снова потерять голову от его поцелуев. Ей очень хотелось хоть раз забыть о своих проблемах и обязанностях, раствориться в чувствах, позволив мужчине – этому мужчине – заняться с ней любовью.
Пусть даже он был распутником, пусть его любовь была притворной, она хотела, чтобы хотя бы один раз утренние мечты стали явью.
По если такое произойдет, она рискует потерять себя окончательно.
Она взяла себя в руки и соскользнула с кровати. Холод каменного пола сразу же привел ее в чувство.
Хотя кровь ее еще пела от испытанного удовольствия и возбуждения, хотя глупому сердцу очень хотелось, чтобы сбылись несбыточные мечты, она знала, что все это слишком опасно, тем более для женщины в таком рискованном положении, как у нее.
Ей нужно держать его на почтительном расстоянии. Или еще дальше. Она все еще чувствовала тепло его губ в том месте, где они прикасались к ладони, и ее пальцы сжались в кулак, словно для того, чтобы сохранить его навсегда.
Если кто-нибудь в деревне узнает о том, что происходило в постели этим утром… ее репутация погибнет.
Пока те немногие, кто знает о мистере Райдере и считает его беспомощным инвалидом, она находится в безопасности.
Но он уже далеко не инвалид. Ей нужно положить этому конец, пока она не позволила ему дальнейшие вольности.
– Когда моя голова перестанет быть наковальней для кузнеца, мы снова испробуем это, – пробормотал он с едва заметной лукавой усмешкой.
Она оглянулась и увидела, что он за ней наблюдает, как наблюдает кот за мышью, которую уже поймал, – по-хозяйски, с ленивым предвкушением.
Это ее отрезвило, как будто он плеснул холодной водой ей в лицо. Он ничего не знал о ее положении, и, судя по выражению его лица, ему это было безразлично. Распутник.
А она – глупенькая мечтательница…
– И как скоро это произойдет? – спросила она.
– Я очень надеюсь, что это будет скоро.
– Скорее бы.
– Скорее бы? – переспросил он, улыбнувшись еще шире.
– Да. Потому что как только ваша голова перестанет служить наковальней для кузнеца, – милым голоском сказала она,- вы покинете этот дом.
На какое-то мгновение самодовольное выражение исчезло с его лица, но он моментально овладел собой.
– Не могу. Куда я пойду? Не забудьте, что я ничего не помню.
Его жалобное выражение лица было явно притворным, а тон таким уверенным, что это помогло ей проявить твердость.
– Куда вы пойдете? – отозвалась она. – Конечно, в такое место в приходе, где с распростертыми объятиями встречают любую бедненькую, заблудшую душу.
Он поморгал глазами.
– Не может быть, чтобы вы меня отправили в работный дом.
– Конечно, нет. У вас много денег. Вы переселитесь в дом викария.
Его брови сошлись на переносице.
– К этому старому пустозвону? Ни за что!
– Не поедете? – удивилась она.
– Нет. Я не терплю пустозвонов.
– Очень странно. Но, боюсь, это совсем не относится к делу. Как только вы сможете передвигаться, я отберу у вас свою кровать.
– Кровать вас ждет не дождется. Разве я не достаточно ясно это сказал?
– Наоборот, и поэтому…
Она остановилась недоговорив. Она не собиралась ничего обсуждать с ним.
Он откинулся на подушки, заложив за голову руки, и улыбнулся:
– Вам понравилось то, что происходило в постели, и вы боитесь, что в следующий раз будете не в силах остановиться.
Ну что ж, конечно, она боялась. Она была всего лишь человеком, не так ли? Даже сейчас ее тело требовало, чтобы она прыгнула назад в постель и позволила ему закончить то, что они начали, но она – слава Богу! – уже вернулась в холодный реальный мир.
– Вздор, – сказала она. – Как только вас можно будет перевозить, вы переедете к викарию. Я так решила. А теперь мне нужно посмотреть, готовы ли дети отправиться на уроки…
– Ох-х!
Он вдруг застонал и согнулся пополам.
– Что?
Она торопливо подошла к постели. Его лицо сморщилось от боли.
– Кажется, у меня рецидив болезни.
Она подавила улыбку.
– Вы невыносимы. Но вам не удастся заставить меня изменить решение.
Он испустил еще один эффектный стон, но в глазах его плясали озорные искорки.
– Не выношу священнослужителей. От викариев у меня начинается головокружение, от священников – сильное сердцебиение, а от епископов разливается желчь, – сказал он, потом добавил неубедительно слабым голосом: – Я могу застрять здесь на многие недели…