Надо бы ей отодвинуться.
Но она не могла заставить себя пошевелиться.
Дыхание его было равномерным, ритмичным. Он крепко спал. Она лежала тихо, стараясь не побеспокоить его, глаза ее были закрыты: она смаковала ощущение прижавшегося к ней большого мужского тела.
Это вам не утренние мечты. Это было гораздо лучше...
Ее теплая, толстая, целомудренная ночная сорочка задралась до талии, и голые бедра плотно прижались к его обнаженному телу.
Его согнутое колено лежало между ее бедрами, плотно прикасаясь к треугольничку между ногами. При каждом дыхании колено чуть-чуть шевелилось и слегка терлось об нее.
Сама того не сознавая, она стала в ответ прижиматься к нему, прогибая спину. Это вызвало дрожь во всем ее теле, мощную волну чувств, которая...
— Мэдди, когда мы будем завтракать? — раздался сверху голос.
Она торопливо отодвинулась. Оправила сорочку, закуталась в вязаную шаль и соскользнула с кровати. Ледяной пол моментально охладил разгоряченное тело, вернув ее к реальности.
Она заметалась по коттеджу, поставила вариться кашу, наскоро умылась и переоделась в буфетной. Она играла с огнем. Что, если бы он проснулся?
Ее охватило смущение. Она всегда считала себя женщиной с сильным характером, но, как оказалось, не могла сопротивляться даже прикосновению лежащего без сознания мужчины.
Если утренние мечты выбивали ее из колеи, то это... как бы это ни называлось, это напрочь лишало ее покоя.
— Сегодня нам идти к викарию, ты не забыла? — напомнила, спускаясь по лестнице, Джейн, за которой следовали ее сестры.
— Нет. Просто я проспала и забыла о времени.
— Этот человек все еще болен? — спросила Люси.
Мэдци улыбнулась:
— Ночью жар у него прекратился, и теперь он мирно спит.
— Опять? — воскликнула Люси. — Он никогда не проснется, если...
— Иди умойся, — сказала Мэдди, легонько подтолкнув ее. — Завтрак будет готов через минуту.
— Мэдди, — сказал, спустившись по лестнице.
Джон, который прижимал к себе кожаную сумку.
Она увидела выражение его лица и вздохнула.
— Что ты сделал на сей раз?
Он скорчил гримасу.
— Речь скорее о том, чего я не сделал.
Она взглянула на сумку, которую дал мальчикам викарий, чтобы носить в ней его драгоценные книжки.
— Ты забыл прочитать то, что было задано?
— Нет, но викарий несколько дней назад просил меня передать это тебе, а я забыл.
Он протянул ей стопку белой одежды, аккуратно выглаженной и сложенной. Она взяла верхнюю вещь и встряхнула.
— Это собственные ночные рубахи викария, — объяснил Джон. — Это для него. — Джон мотнул головой в сторону кровати. — Дело в том, Мэдди, что викарий дал это мне в первый день и сказал, чтобы я не вынимал их в присутствии девочек. Он сказал, чтобы Генри и я сами переодели мужчину или попросили доктора сделать это, а я позабыл. Он сказал, что это мужская работа и что я, как мужчина в семье, обязан сделать ее вместо тебя.
— Понятно, — сказала Мэдди.
— Тебе придется рассказать об этом ему? Я имею в виду викария? — с надеждой в голосе спросил Джон.
Рассказать викарию, что она в течение нескольких дней ухаживала за голым мужчиной, лежащим в ее постели? Едва ли она это сделает. Если он об этом узнает, то немедленно примчится сюда и потребует, чтобы незнакомец женился на ней. Пусть даже он будет находиться в бессознательном состоянии.
Как будто викарий мог заставить элегантного незнакомого джентльмена жениться на ничем не примечательной женщине с пятью иждивенцами. Это будет буря в стакане воды, которая всех расстроит, но не дает никаких результатов, кроме ненужной суеты, смущения и недовольства.
— Я не скажу ничего викарию, если ты не скажешь сам, — пообещала Мэдди.
Джон с облегчением улыбнулся. Она с любовью взъерошила его волосы.
— А теперь ешьте кашу и отправляйтесь по делам.
Глава 4
— Люси, отойди от кровати!
Девочка надула губки.
— Но, Мэдди, я просто хотела...
— Я знаю, что ты хотела сделать, и ты помнишь, что я тебе об этом говорила. Оставь этого человека в покое.
Сидевшая за столом Лиззи Браун подняла голову, оторвавшись от своего письменного задания. В обмен на молочные продукты Лиззи три раза в неделю брала у Мэдди уроки чтения и письма, а также обучалась навыкам, необходимым для служанки леди. Она приходила тогда, когда старшие дети были на уроках в доме викария, где мальчики изучали латынь и греческий язык, а девочки брали уроки рисования и игры на фортепьяно.
— Что она собиралась сделать? — шепотом спросила Лиззи, когда Мэдди вернулась к столу.