Мэдди плакала до тех пор, пока не осталось слез.
Потом она глубоко вздохнула и поднялась на ноги — спокойная и усталая. Слезы пошли ей на пользу. Она направилась по тропинке, бегущей вдоль леса. Это было ее излюбленное место для прогулок: с одной стороны шумел лес, с другой — простирались зеленые склоны холмов. А если подняться наверх, то с вершины холма можно было любоваться видами в нескольких направлениях сразу. Она любила бывать в этом месте. Открывающиеся виды помогали ей взглянуть на свои проблемы в перспективе.
На деревьях зеленели почки. В полях пробиваясь из-под снега, цвели подснежники, изящные головки которых кивали на ветру словно застенчивые девушки. На одном из полей она увидела пару ягнят, ярко-белых на фоне зеленой травы, которые, стоя на длинных неуклюжих ножках, сосали своих маток, тряся от удовольствия хвостиками. Весна чувствовалась повсюду.
Но она не ощущала прилива сил. Она была измучена и опустошена.
Взобравшись на вершину холма, она вдохнула чистый холодный воздух. Все варианты ее дальнейших действий лежали перед ней: в одном направлении виднелась деревня, в другом — Уайтторн-Мэнор, а еще дальше к северу находился Файфилд-Плейс... Файфилд-Плейс и мистер Хьюм.
Из деревни ей придется уехать. Возможно, это было проявлением слабости с ее стороны, но она не вынесла бы шепота за своей спиной и того, как отворачиваются от нее при встрече ее новые друзья. Раньше у нее никогда не бывало подобных друзей. Во Франции они всегда соблюдали дистанцию в общении с ними.
Дети тоже пострадают от ее погубленной репутации. Нет, остаться здесь она не могла.
У нее было пятнадцать фунтов. Этого, конечно, недостаточно, чтобы начать жизнь заново. Единственным, что помогло им выжить здесь, была номинальная арендная плата за коттедж, назначенная сэром Джаспером. И хотя она не сомневалась, что Нэш с уважением отнесется к договоренности с сэром Джаспером, она не сможет здесь оставаться.
Символическая арендная плата лишь подольет масла в огонь сплетен.
С тяжелым сердцем она еще раз взглянула на открывающийся вид и содрогнулась. Иного выхода у нее не было.
Нэш ругал себя. Во всем виноват его проклятый темперамент. После всех мер, которые они приняли, чтобы не скомпрометировать ее, он вдруг открылся. И перед кем? Перед Харрисом! Но еще того хуже был взгляд, который она бросила на него, когда поняла, что к нему вернулась память, а он не сказал ей об этом. Он даже не подумал о ее чувствах. Он думал лишь о том, каким образом остаться здесь, в коттедже, как защитить ее от Кровавого аббата. Он обидел ее. Сильно обидел, судя по всему. Пропади все пропадом! А защищая ее от Харриса, он навлек на нее еще большие неприятности! Что, черт возьми, ему теперь делать?
Он стал причиной скандала, ему и исправлять положение. Но каким образом?
Обычным решением в случае скомпрометированной добродетели была женитьба. Его тело с явным одобрением отнеслось к такому варианту. Нэш перевел взгляд с изношенных, выгоревших платьев, развешанных на крючках в алькове, на котелок с супом, висевший над огнем...
Мэдди была добрым, простодушным созданием: ухаживала за пчелами, курами и детьми. Она была красавицей, не испорченной элементарным образованием. Кроме короткого периода жизни в доме отца-джентльмена, она жила в коттеджах и выращивала овощи в огороде.
Интересно, смогла бы Мэдди жить как он — вращаться в самых высших кругах международного светского общества? Мужчины с одобрением отнеслись бы к ее красоте, но женщины... Они бы ее быстренько раскусили, подумал он. Разнюхали бы все о ее происхождении — они всегда это делали — и заклевали бы ее в мгновение ока.
Нет, с его стороны было бы эгоистично и жестоко тащить за собой Мэдди в этот мир. И ему пришлось бы наблюдать, как люди его мира разрушают ее оптимистический взгляд на жизнь. Этого он не смог бы вынести.
Он не нарушил ее девственность, а лишь скомпрометировал ее перед человеком, который имел зуб против них обоих.
Все, что ей действительно было нужно, — это новое жилье, чтобы прекратить сплетни, и доход, напомнил он себе. И защита.
Для этого идеально подошел бы коттедж на территории поместья его брата. Нэш позаботится о том, чтобы у нее и детей был доход, а Маркус обеспечит им защиту.
Это было весьма адекватное решение. Но чувство вины осталось.
— Я хочу, чтобы вы уехали, — сказала Мэдди, вешая на крючок свой плащ.
Скоро должны были вернуться дети. Пора готовить ужин.
Он испуганно взглянул на нее.
— Что? Сейчас?
— Как можно скорее.