Он повернулся к Ирине, одной рукой обнял её за плечи, рывком притянул к себе и коснулся её губ лёгким поцелуем. Слишком целомудренным и поверхностным. Поцелуем, в котором не было места одержимости, страсти, ненасытности – лишь благодарность. Так обычно целует муж жену после двадцати лет, прожитых бок о бок.
- Уже поздно. – Он отстранился и распахнул дверь. – Нам обоим нужно отдохнуть перед новой рабочей неделей.
Холодный воздух с улицы стремительно ворвался в прогретый салон джипа.
Сердце Ирины оборвалось, а пальцы рук и ног вмиг заледенели. Уже? Так мало времени они провели сегодня вместе. И так быстро пришла пора расставаться?
- Зайдешь на чашечку кофе? – брякнула она и тут же обругала себя за несдержанность.
- Не сегодня, – бросил Андрей почти равнодушно, – слишком устал.
Слова резанули по ушам.
Он отказал.
Словно они просто друзья, словно ещё недавно его руки не ласкали её в ресторане на виду у всех гостей, и никогда не было той полной безумия ночи, проведённой в его спальне на кровати, усыпанной лепестками роз.
Ирина ничего не ответила. Да и что можно было ответить в сложившейся ситуации?
Андрей не вышел из авто, чтобы подать руку, не проводил до подъезда, не пожелал зайти. Он подарил лишь поцелуй на прощание.
Ирина покинула салон автомобиля, захлопнула дверцу и, сдерживая порыв обернуться и ещё раз взглянуть на мужчину, зашагала прочь.
***
Показавшаяся из-за тучи Луна заглянула в окно сквозь прозрачные гардины и осветила комнату мягким желтоватым светом.
Андрей открыл глаза, потянулся к лежащим на столике часам. Четыре утра! Уже долбанные четыре утра, а он так и не смог уснуть в эту ночь. Всё думал, вспоминал, воскрешал в памяти события давно ушедших дней. Слышал тихий голос, зовущий его по имени. Видел манящие омуты каре-зелёных глаз. Несколько раз, едва начав проваливаться в дрёму, будто наяву ощущал прикосновение губ и вздрагивал от мгновенно откликавшегося члена.
Приходилось идти в ванную и стоять под холодными острыми струями душа до тех пор, пока образ рыжеволосой женщины не рассеивался окончательно.
Не откажись он зайти на предложенную чашечку кофе, сейчас не мучился бы. Спал бы удовлетворённый, сжимая в объятиях Ирину и вдыхая запах её разгорячённой кожи.
Ветер покачивал кроны деревьев, играя редкими, ещё не успевшими облететь листочками.
По стене спальни, чуть заметно подрагивая, лениво поползли длинные тени. Они то сплетались в причудливое тёмно-серое кружево, то распускались на одинокие нити, чтобы спустя мгновение снова вывязать новый узор.
Тени липкой паутиной пытались завлечь, запутать, грозили никогда не отпустить.
Мужчина вернул часы обратно на столик, перевернулся на спину и уставился в потолок, вспоминая вечер после свадьбы Карины.
Подъехав тогда к дому Ирины, он намеренно не торопился открыть двери автомобиля. Хотел продлить близость, пусть не совсем ту, которой сейчас жаждала каждая клетка его тела.
Он боялся снять блокировку двери и увидеть, как женщина выскользнет из салона и растворится в ночи, будто призрак. Словно и не было её в его жизни.
Она, конечно, могла попросить открыть дверь, и тогда ему ничего не осталось бы – только отпустить.
Но вместо этого Ирина зачем-то заговорила о Карине и о том, не желал ли он сам жениться на дочери Владлена.
Маленькая собственница! Она ведь даже не понимала, что уже считает его своим. Уже отчаянно ревнует.
Желал ли он Карину?
Всё такая же глупенькая маленькая девочка! Его девочка! Знала бы она, с каким удовольствием он задрал бы её платье, спустил мешавшие колготки и бельё и там же, в машине весьма наглядно показал все свои желания. Чтобы не осталось больше никаких сомнений.
Воспоминание вызвало болезненное напряжение в паху, почти такое же сильное, как и накануне.
Тогда, возле дома Ирины, не удержавшись, он коснулся её губ, собираясь испить их нежность и сладость до самого донышка, но тут же отстранился. Нет… нет, всё слишком быстро.