Рискованный план, но в подобной ситуации самый выигрышный.
− В таком случае, я могу предоставить тебе и Деньги и Секс, − Том был очень настойчивым.
− Извини, но я предпочитаю блондинов, − как всегда она продемонстрировала свою ершистость.
Дерзкое поведение пленницы явно не нравилось Тому. Охватившая его злость пересилила мрачное удовлетворение от ранее обретённого им призрачного чувства власти над ней. Рэндел подавил в себе яростный вопль. Заметив это, Милена немного удивилась: "Запоздалая у него реакция. Если бы на его месте был бы Майло, то мне бы давно не поздоровилось, а тут даже ни разу и не ударил", − подумала и опять же ехидно улыбнулась.
− Я не верю тебе, − вдруг сказал Том и захохотал. Его смех был похож на короткий собачий лай. И в этот смех он вложил весь свой скептицизм. − Ты не такая. Я поинтересовался у Молли по поводу твоей личности и характера. Она уверяла меня, что для тебя чувства всегда стояли на первом месте. Ты любишь этого Майло, а меня сейчас попросту дуришь.
− Чтобы думать, что кроме любви между мужчиной и женщиной ничего не бывает, нужно быть крайне неудовлетворённым, − её невозмутимо спокойный голос сдерживал его плохо скрываемый гнев своим холодным притворством.
− Это мы ещё обсудим, − буркнул Том и вылетел из камеры.
В этот же вечер он отправился допрашивать Майло. Но как Милена и говорила, блондин ничего Тому так и не сказал. Тогда Том решил проделать с ним тот же трюк, что и с Миленой. Но получил похожий ответ, приправленный наглой ухмылкой Майло и похотливыми глазами, в тот момент, когда Майло говорил о том, что его с Миленой связывал лишь секс.
Том был в бешенстве. Он рассчитывал, что кто-нибудь из дерзкой парочки согласится на его условия ну или пойдёт на поводу, но они сделаны из другого теста.
Рэндел мог бы попросту всех убить, но... их смерти не принесли бы ему никакой выгоды, а он привык извлекать выгоду во всём и из всего. Поэтому убивать M&M&M он пока не стал.
Том решил испробовать самый последний метод: взять измором. Он надеялся, что Милена рано или поздно психологически не выдержит и выполнит его условия. И с каждым днём он был всё ближе к этому. Рэнделу удалось морально её сломить, порой Милене хотелось подчиниться и освободиться, но Майло учил её не сдаваться, как бы ни было тяжело в жизни и как бы жизнь не била. Собрав воедино всю свою волю Милена держалась. Из последних сил, но держалась. Стойкости и упорства ей всегда было не занимать, а теперь к ним примешались злость и ненависть к Тому, страстная и безграничная любовь к Майло и наивная надежда на благополучное освобождение − получилась гремучая смесь.
Сколько времени её держали в камере, Милена уже не знала, сбилась со счёту, но понимала, что прошло уже не меньше месяца. Первую неделю пленницу так и держали прикованной к кровати. Освобождали лишь для того, чтобы отвести в уборную и покормить. Но Том приказал освободить её от оков, усилив при этом охрану втрое. В тюрьме строго режима и то так преступников не охраняют. Том лишний раз перестраховался, только вот не понятно из-за чего. Милена не Терминатор, к тому же ранена, хотя нога её постепенно зажила, и Милена уже могла передвигаться сама, но всё же.
Время заложница коротала в основном, думая о Майло, вспоминая дни, проведённые с ним или обдумывая всевозможные планы побега. Пленница пыталась продумать несколько планов, в зависимости от ситуации, но... ни один из них не мог быть приведён в исполнение, так как Том не просто утроил охрану, а выставил усиленный патруль вооружённый автоматами, и дал им приказ стрелять на поражение в случае попытки побега. Мафияледи была морально готова к смерти, но умереть вот так просто в её планы точно не входило.
Том периодически заглядывал в гости, каждый раз намекая, что если Милена согласится работать с ним, то её мучения прекратятся, она станет свободной и богатой.
"Что он так зациклился на мне?" − такая мысль пробегала в голове каждый раз, когда он поднимал этот вопрос.
Но все попытки Тома были тщетны. В зависимости от настроения Милена либо грубила ему, либо игнорировала.
Том, со свойственной ему английской сдержанностью, терпел все её выходки и, стараясь сохранять хладнокровие, выслушивал все оскорбления. Но всякому терпению приходит конец. Однажды нервы Тома не выдержали. Он подошёл вплотную к Милене, схватил её одной рукой "за грудки", а другой, ударив по лицу, в кровь разбил ей губу:
− Вот вколю тебе пару доз, и станешь более сговорчивой, − прокричал он, отшвырнув пленницу к стене.
− Хм! − насмешливо прищурилась. − Другого я от тебя не ожидала. Никакой фантазии, − как всегда холодно ответила Милена, сплёвывая кровь. − Попадись мы в лапы кому другому уже давно кормили бы рыб на дне морском, а ты и подобные тебе только и умеете, что людей своими наркотиками травить.
− Всё сучка. Моё терпение лопнуло. Ты сама напросилась. Больше я не буду к тебе таким добреньким. У тебя, в отличие от твоего любовника и его дружка участь которых предрешена, был отличный шанс остаться в живых, а ты его упустила. Так что в ад ты отправишься гораздо раньше, чем могла бы!
− Не пугай меня адом, я давно не боюсь огня.
Том ничего не ответил. Он лишь посмотрел в её пустые глаза своими исполненными гнева чёрными очами.
Говорить что-либо было бессмысленно, слова вовсе не нужны.
Меньше чем через минуту Том вышел из камеры, и Милена, оставшись одна, заплакала. Солёные слезинки катились по её щекам, смешивались с кровью, становясь горьким коктейлем отчаяния и боли.
На следующее утро Милену заковали в наручники и под конвоем усадили в машину. Спустя два часа бронированный джип остановился на взлётно-посадочной полосе. Заложницу вытащили из машины. Впервые за целый месяц Милена почувствовала на своей коже тепло солнечных лучей, тепло последних солнечных лучей. На дворе был конец сентября. Стояли последние погожие деньки.
Девушка не обращая внимания на Тома и его окружение, среди которого находился и Деймон, нежилась на солнце. Закрыла глаза и подставила личико солнцу. Быть может это последний раз в её жизни, когда солнце ласкало Милену.
Деймон, стоя немного в стороне, не сводил взгляд с любимой девушки так и не доставшейся ему. Он переживал за неё, и переживал вполне искренне. Лицо побледнело, под глазами пролегли тени, побелели даже губы, несмотря на то, что он постоянно их покусывал.
Спустя минут десять послышался визг тормозов. Почти вплотную к самолёту подъехали три джипа. Из первых двух выскочили несколько человек с автоматами и выстроились в две шеренги по обе стороны от трапа. Из третьего вывели Майло и Митча. Милена увидела Его, побитого, измученного, но живого. Её сердце бешено заколотилось, и по телу пробежала мелкая дрожь.
Митч шёл впереди, за ним топал Майло. Милена выкрикнула их имена и парни оглянулись. Майло застыл на месте. Влюблённые стояли и, не отрываясь, смотрели друг другу в нефритовые очи, ничего не видя вокруг себя. По приказу Тома двое из его ребят взяли пленницу под руки, и повели к трапу.
С Милены, Майло и Митча не сводили автоматы. Малейшее резкое движение и будет открыт огонь на поражение.
Том подстраховался на случай если вдруг информация о местонахождении пропавшего криминалитета просочилась и для Майло попытаются организовать побег его так называемые друзья к коим относился и Данте поднявший на уши всю округу. Рэндел опасался его вмешательства в свои планы вот и выставил вооружённый конвой, чем только потешил самолюбие Майло. Уделяя столько внимания своему врагу, Том сам не подозревая об этом, выказал Майло своеобразные почёт и уважение. Всё же не каждого законоотступника вот так стерегут.
Девушку подвели к трапу и отпустили. По ступенькам она поднималась сама. Подойдя ближе к Майло, Милена впилась в его губы страстным поцелуем. Её руки крепко обвились вокруг его шеи, и она никак не могла заставить себя разжать эти жёсткие объятия. В это мгновенье, Милене, впрочем, как и Майло, было всё равно, что будет с ними потом. Самое главное, что в эту минуту они были ещё живы и ощущали друг друга. Заметив издалека, что творилось у самолёта, Том взбесился: