Я притормаживаю в конце ряда машин.
— Если кому-то... кого ты любишь, причинили боль самым ужасным способом, что бы ты сделал?
Он пожимает плечами, глядя на костер.
— Все зависит от того, что именно сделали.
— Что-то очень плохое, — говорю я. — И это оставляет шрамы на всю жизнь.
Он делает долгую затяжку, а потом поворачивает ко мне лицо.
— Хорошо, я тебя прикрою.
Мы поднимаемся к костру, ярость внутри меня горит так же ярко, как и огонь. Люди кричат, смеются, наливая себе пиво из бочонка, стоящего на откидном борту багажника. Из стереосистемы одной машины грохочет музыка, а возле озера идет оживленная игра в пиво-понг[8].
Передо мной возникает Дейзи с огромной улыбкой на лице и пластиковым стаканчиком в руке.
— Привет, тусовщик, я знала, что ты придешь.
С раздражением я качаю головой и отхожу в сторону.
— Уйди с дороги.
Она отступает назад и прижимает руку к груди, словно раненый олень.
— Что с тобой такое?
— Просто он понял, какая ты сучка, — радостно напевает Люк и выдыхает дым ей в лицо.
— Боже мой! Ты такой придурок! — говорит она, размахивая ладонью у себя перед лицом и выжидательно глядя на меня, чтобы я ее защитил.
Я отмахиваюсь от нее, уклоняюсь и шагаю прямо к Калебу. Пробираясь сквозь толпу людей, я выхожу на пустое пространство возле костра. Когда взгляд Калеба встречается с моим, его лицо сникает, но он не двигается с места. Он знает, что происходит, и ждет этого, будто хочет, чтобы оно произошло.
Я делаю к нему шаг, и его губы изгибаются в улыбке, когда он подкрадывается ко мне.
— Какого черта ты здесь делаешь? — спрашивает он. — И где же наша миленькая Кэлли?
Я наношу ему удар исподтишка в челюсть, чем совершаю ошибку, но уже не могу вернуть все назад. Толпа охает, а девушка в розовом платье роняет стаканчик, разливая пиво по земле, и отбегает в сторону.
Хватаясь за щеку, Калеб падает на землю.
— Какого хрена? — Он поднимается на ноги и вытирает кровь, капающую с носа. — Ты кем себя возомнил?
Без объяснений я снова замахиваюсь кулаком, но на этот раз он нагибается и ударяет кулаком меня в бок. Трещат ребра, но это не сравнится с тем, к чему я привык, так что я оправляюсь и бью коленом его в живот.
Согнувшись пополам, он кашляет и выплевывает кровь на землю.
— Клянусь, ты покойник, черт побери.
Я щелкаю костяшками пальцев и двигаюсь вперед, чтобы снова его ударить, но он вскакивает и набрасывается на меня. С опущенной головой он молотит меня в живот, выбивая из меня весь дух, наши ботинки скребут по земле, когда мы пытаемся удержаться в вертикальном положении. В толпе кто-то кричит, а за ним следом раздаются вопли, когда мы падаем на землю.
Я снова и снова бью его по лицу, видя красное, только красное, как если бы этот цвет многие годы сидел у меня внутри. Кто-то пытается меня оттащить, но я неоднократно отпихиваю его. Я не знаю, сколько времени проходит, пока я продолжаю бить его. Наконец, кому-то удается оторвать меня от него.
Я скидываю руку, думая, что это Люк, но красные и синие огни, отражающиеся в неподвижной воде, возвращают меня к реальности, когда офицер полиции защелкивает на моих запястьях наручники.
— Не двигаться, — кричит коп, и меня толкают вперед, отчего я падаю коленями на землю.
С окровавленными руками за спиной я смотрю на то, что сделал. Калеб все еще дышит, но его лицо все в крови, так что черт не различить. Не думаю, что меня это волнует, потому что в конечном итоге правосудие Кэлли свершилось.
***
Похоже, находиться в тюрьме было гораздо лучше, чем возвращаться домой, так что я отказывался звонить отцу. В конце концов, ему позвонил один из офицеров из-за его очень уважаемого статуса в городе. Мой отец всегда много жертвовал, отчего люди автоматически считали его отличным парнем.
Несколько часов спустя я нахожусь на кухне у себя дома и сижу за столом. Мама уехала забирать Тайлера из аэропорта и им придется брать такси, потому что никто из них не будет достаточно трезв, чтобы сесть за руль. В доме только мы с отцом. Что-то вот-вот закончится, но я не знаю что.
— Гребаная хрень! — Отец кружит вокруг стола и пинает ботинком низ стола, отчего в дереве остается дыра. — Мне позвонили посреди ночи, черт тебя подери, чтобы я вытащил твою задницу из тюрьмы, потому что ты избил кого-то. — Он останавливается, проводя пальцами по небольшому порезу под глазом — результат нашей драки. — Сегодня тебе действительно повезло, маленький засранец.
— У меня хороший учитель, — бормочу я. У меня ноют ребра, пульсирует рука, но я почему-то доволен как никогда.