А вот вегетарианцам не нужно терпеть все эти муки, думала Ди, обдавая птицу холодной водой. Все вегетарианцы сейчас преспокойно спят, свернувшись под своими пуховыми одеялами, ибо на свете нет такого овоща, который должен запекаться шесть часов в разогретой до 325 градусов духовке. Вегетарианцы могут спать хоть до полудня, не испытывая никаких угрызений совести.
— Нет, в следующем году, — пробормотала она, укладывая индейку в огромную сковороду, которую извлекали из кухонных недр лишь на День благодарения и на Рождество, — в следующем году я закачу овощной пир, и пусть только кто-нибудь посмеет пикнуть — задушу собственными руками!
Она заложила в индейку начинку и зашила ее толстой ниткой. Потом разрезала несколько луковиц и обложила птицу дольками лука, как учила мама. Кроме того, мама научила ее делать темную мясную подливку и печь самый вкусный тыквенный пирог во всем Нью-Джерси. Мэгги Мюррей умерла десять лет назад, но Ди всегда вспоминала ее, когда крутилась по кухне. Порывшись в выдвижном ящике стола, она нашла градусник для мяса и, сдерживая зевоту, воткнула его в индейку. Так… Индейка, начинка, лук, градусник… Кажется, все. Ди взяла сковороду и поставила ее в разогретую духовку.
«Новый рекорд скорости!» — подумала она, взглянув на часы, висевшие над раковиной. Еще только половина восьмого, а вахта у плиты уже окончена.
— Ты могла бы мной гордиться, мама, — пробормотала Ди, — кажется, я в конце концов усвоила твои уроки.
— Опять разговариваешь сама с собой?
Она резко обернулась и увидела Марка, своего шестнадцатилетнего отпрыска, зевающего в дверях. Марк был в футболке с названием популярной рок-группы, в серых потертых джинсах и в плотных белых носках, имевших такой вид, будто он гонялся в них за медведями гризли. Ди улыбнулась сыну и сглотнула подкативший к горлу комок. Тот, кто сказал, что любовь ранит, наверное, был родителем подростка. Вечером вы укутываете в одеяльце маленького мальчика с плюшевым медвежонком, а утром просыпаетесь и видите, что ваш мальчик превратился в шесть футов бушующих гормонов.
— Я смотрю, ты еще подрос за эту ночь, — сказала Ди, усаживаясь за обеденный стол.
— Просто ты стала ниже, — отозвался сын, снова зевая. — Так бывает со всеми стариками.
— Я не старая, — огрызнулась Ди, — мне было немногим больше, чем тебе сейчас, когда я…
— Когда ты меня родила. Я уже это слышал, мам. — Он потянул носом воздух. — Когда будет завтрак?
— Ты вполне можешь сам насыпать себе кукурузных хлопьев, Марк.
— Да, но я рассчитывал на вафли.
Она показала на горку репы на кухонном столе.
— Почистишь репу, а я сделаю тебе вафли.
Марк скривился:
— О Господи, терпеть не могу чистить репу!
— Как ни странно, Марк, я тоже. Приступай.
Она сняла с полки электровафельницу, потом достала из холодильника яйца и молоко. Марк искал в сушке для посуды чистый нож. Ди так и подмывало выдвинуть ящик со столовыми приборами и дать сыну нож, но она сдержалась. «Ты не должна все за него делать, — говорила она себе, разбивая яйца в металлическую миску. — Ему пора становиться самостоятельным». Через два года Марк уедет учиться в колледж, и тогда она вообще не сможет ему помогать.
— Репу резать? — спросил он.
— На четыре части, — отозвалась Ди, отмеряя блинную муку. — Только поосторожней с ножом, Марк. Смотри не поранься.
— Мне шестнадцать лет, мама. Я умею обращаться с ножом.
— Всякое бывает, — сказала Ди, вспоминая наставления своей мамы. — Кухня — опасное место.
— Ага, — согласился сын.
Ди открыла рот, чтобы прочесть лекцию по технике безопасности, но сына спас телефонный звонок.
— Не рановато ли, Джонни? — спросила она, плечом прижимая трубку к уху и одновременно взбивая масло.
— Как ты смотришь на то, что к тебе на обед придет еше один гость?
Ди хотела было сказать то, что всегда говорила в подобных случаях («Подумаешь — на одного едока больше!»), но спохватилась.
— Все зависит от того, кто этот гость.
— Алекс Карри.
Ди расхохоталась:
— Замечательно! — Она полила маслом раскаленную вафельницу. — Почему бы тебе не пригласить заодно и принцессу Диану?
— Ее пригласил Эдди. Я тут ни при чем.
— Я не могу принять эту женщину в своем доме, — заявила Ди.
— Черт возьми, почему?
— Потому что у меня нет времени на смену интерьера, вот почему.
— Эта женщина купила дом Мардж Уинслоу. А его лишь с большой натяжкой можно назвать дворцом.
— Подожди месяц-другой, — проворчала Ди, — и она превратит его во дворец.
Ди повесила трубку и уставилась на вафельницу. Ее дом нужно заново красить, а диван весь в кошачьей шерсти и пятнах от пиццы. Чтобы усадить всех гостей, придется взять складные стулья у брата и у Салли Уайттон. Интересно, где отыскать трон для Алекс Карри? Но она тут же одернула себя: «Ты становишься стервой, Ди!» Если женщина красива и элегантна, это еще не значит, что она заносчива. Заносчивые особы не работают официантками в кафе «Старлайт» и не селятся в жалких лачугах у самой воды. Можно быть элегантной, даже не будучи богатой. Во всяком случае, так говорила мама.