— Вы только подумайте, ферма Оуклендс всегда была одной из лучших в наших краях. Это было в те времена, когда еще был жив старый Габриэл. Он бы перевернулся в могиле, если бы увидел, что творится сегодня!
— Еще бы, когда с твоим домом происходит такое.
— Не жалейте Тома Габриэла, — проворчал отец. — Он сам во всем виноват!
— И в чем же конкретно? — спросил Питер.
— Этот порок погубил тысячи и тысячи людей, — ответил отец. — Этот самый Том Габриэл просто не мог совладать с собой, когда дело доходило до азартных игр! Еще мальчишкой его было не оторвать от игры в ракушки или камешки. Это у него прямо в крови! Бог свидетель, у старого Габриэла была голова на плечах, а вот у Тома Габриэла — пагубная страсть, уничтожившая и его, и его ферму! Азартные игры разрушили больше семей, чем все остальные дурные привычки, вместе взятые!
— А вы никогда не играли в азартные игры, сэр? — спросил Питер.
— Только когда был уверен в выигрыше!
— Ну, тогда это не азартная игра, отец, — сказала я.
— А я вам говорю, что это дурацкая игра! — возразил отец. Он ударил кулаком по столу. — никогда не допустил бы, чтобы такое творилось в моем доме!
— Я не думаю, что кто-то из нас склонен к этому, — простодушно заметила Клодина. — Ведь ты не грешишь этим, правда, Дэвид?
Мать рассмеялась:
— Я сомневаюсь в том, что Дэвид вообще различает карточные масти!
— Ну, если уж на то пошло, — заметил Дэвид, — я неплохо разбираюсь в картах, но согласен с отцом: никогда не следует играть на что-то крупное!
— Так вот, Джонатан, — продолжил отец, — сегодня ты имел возможность посмотреть, что происходит с человеком, увлекшимся этими глупостями!
— Конечно, — возразил Джонатан, который никогда не упускал возможности поспорить, — он мог бы и выиграть. Тогда, вместо того чтобы продавать с молотка ферму, мог бы прикупить еще несколько!
И еще раз кулак моего отца опустился на стол, так, что зазвенела посуда.
— Поосторожней, Дикон, — сказала мать.
— А я говорю, молодой человек, что это дурацкая игра! Шансы победить здесь — один на миллион. Если только я узнаю, что кто-то здесь собирается играть в азартные игры, я вышибу его отсюда, как пробку!
Я заметила, что Питер внимательно наблюдает за Джонатаном, и в его глазах появился интерес. Джонатан помалкивал. Он понял, что моему отцу лучше не перечить.
Мать, как всегда в таких случаях, сменила тему разговора, и первое, что ей пришло в голову, это поражение Наполеона. Это была тема, обсуждать которую, казалось, можно было до бесконечности, и возвращение Веллингтона в Лондон с победой продолжало вызывать интерес.
— Теперь повсюду пройдут торжества, — с удовольствием заметил отец, — как когда-то после победы Нельсона. Теперь его место занял Веллингтон. Он стал герцогом? Ну что ж, хорошо, когда человека осыпают заслуженными почестями.
— Ему устроят торжественную встречу, — добавила мать. — слышала, что он не был в стране целых пять лет!
— Тяжело подолгу не бывать дома, — сказал Питер. — Я знаю, как себя чувствую во время поездок в Лондон, — он улыбнулся Амарилис, в ответ та улыбнулась ему, а Клодина влюбленно посмотрела на них обоих.
— Говорят, — продолжала мать, — что он не слишком влюблен в свою герцогиню?
— Но его брак был очень романтичным! — возразила Клодина. — Я слышала, что он влюбился в леди Веллингтон… ну, теперь ее, видимо, нужно называть герцогиней, когда был еще совсем молодым человеком. Говорили, что лорд Лонгфорд, ее брат, в то время не пожелал, чтобы Веллингтон стал его зятем, поскольку тот был вынужден жить лишь на армейское жалованье.
— Уверена, теперь он смотрит на это совсем по-другому! — вставила я.
— Ну, тогда женитьба так и не состоялась, и Веллингтон отправился в Индию. Вернувшись, он узнал, что его пассия еще не замужем, — говорят, все это время она оставалась верной ему. — И Веллингтон решил, что просто обязан жениться на ней после стольких лет ожидания.
— Ты хочешь сказать, что на самом деле он не хотел жениться? — спросил Питер.
— Так говорят! По слухам, у него были разные подружки.
Мой отец постучал по столу:
— Это национальный герой! Он только что победил врага, угрожавшего всему миру! Давайте оставим его в покое, что бы он ни делал. Он это заслужил!
— Я бы все-таки предпочла верного мужа героическому! — сказала Амарилис, взглянув на Питера.
— Что ж, давайте надеяться, что все получат то, чего хотят! — заявил отец и добавил: — в Лондоне будут большие торжества по случаю прибытия герцога, и, думаю, неплохо устроить туда семейную поездку.
— О, это было бы просто чудесно! — воскликнула я. Увидев взгляд, который бросил на меня Эдвард, я пожалела о своих словах.
Дэвид заявил, что не сможет поехать.
— Много дел в имении, — пробормотал он.
Отец согласно кивнул, а Клодина заявила, что тоже останется дома.
— Но ты, моя дорогая, несомненно, поедешь со мной? — отец улыбнулся матери, тут же ответившей:
— Да, конечно! — Эдвард сказал:
— Ты тоже должна поехать, Джессика!
— В этом я не уверена!
— Нет, должна! Ты слишком много сидишь дома, и я хочу, чтобы ты немножко развеялась.
— Амарилис? — спросила мать.
— Ну, у меня же Елена!
— Чепуха! — сказала мать. — У нас превосходная нянька, да и твоя мать остается дома. Ты спокойно можешь уехать на несколько дней!
— Да, поезжай, — сказал Питер. Она улыбнулась и сказала:
— Ну что ж, тогда я, пожалуй, съезжу!
— Хорошо, с этим мы решили, — сказал отец. — Я, Лотти, Амарилис, Питер, Джессика… а Джонатан?
— Ну, конечно! — поспешно ответил Джонатан. — Я не дождусь возможности съездить в город!
— Собирается хорошая компания! — заметила мать.
— Вероятно, герцог будет въезжать в Лондон двадцать третьего, — сказал отец. — Думаю, нам следует приехать на пару дней раньше.
— Пусть будет так! — ответила мать.
Когда Тамариск услышала, что мы собираемся в Лондон, стала упрашивать нас взять ее с собой. Поначалу я категорически отказывалась: сказать по правде, побаивалась такой ответственности. В Грассленде Тамариск занимались Ли и мисс Аллен — можно было снять с себя некоторую ответственность.
— Я хочу поехать… очень хочу! — канючила Тамариск. — Почему я не могу поехать? Ну, какая вам разница?
— Если бы я могла быть уверена, что ты будешь вести себя прилично…
— Буду, буду! Только разрешите мне поехать! Я очень хочу посмотреть Лондон и герцога!
— У нас в экипаже не хватит места для Ли или мисс Аллен.!.
— Ну и пусть они остаются! — Я вздохнула:
— Если ты пообещаешь мне вести себя хорошо…
— Буду вести себя хорошо, буду!
Я приняла решение. Мать меня не одобрила:
— Брать на себя такую ответственность? В конце концов, она нам даже не родственница.
— Это ребенок Долли! — напомнила ей Клодина.
— Да, и странствующего цыгана, — мать.
— Она попала в нашу семью, потому что тетушка Софи считала ее своей дочерью, — напомнила я. — Она является владелицей Эндерби, так что можно считать Тамариск членом нашей семьи.
— Мне хотелось бы, чтобы она больше походила на остальных членов семьи!
— Возможно, девочка еще изменится, ведь она пообещала мне вести себя хорошо.
Мы выехали чудесным летним утром: мать, Тамариск, Амарилис и я ехали в экипаже, а отец, Джонатан и Питер — верхом. Так мы и прибыли в Лондон.
Когда мы подъезжали к городу, Тамариск застыла в молчаливом восхищении. Она сидела тихо, скромно, сложив руки на коленях. «Какая она все-таки чудесная, — подумала я, — особенно когда ведет себя так спокойно! Если бы она всегда была такой, я смогла полюбить ее».