Страстный панегирик иссяк; мы надолго замолкли: я размышлял над тем, как, должно быть, больно, когда любимая предпочитает другого, а он, без сомнения, думал о ней.
- Как же получилось, что мисс Моэль не ответила на ваши чувства? - тихо спросил я, прерывая, наконец, затянувшееся молчание.
Мужчина ответил через силу, с вымученным спокойствием:
- Она полюбила его.
- А он её? - уточнил я с искренним волнением: эта история любви вызвала во мне неподдельное участие.
Рыжеволосый викинг промолчал – лишь взглянул на меня глазами, в которых светились душевное страдание и страх за любимую.
Смущённый и опечаленный, я постарался вспомнить всё, что когда-либо слышал о графе Альваро. О нём отзывались как о прекрасно воспитанном человеке, с первой минуты общения располагавшем к себе. Любимец женщин и баловень Фортуны, он славился хладнокровием и умением оборачивать себе на пользу любые обстоятельства. Кроме того, граф был заядлым игроком и любителем лошадей.
Моих скудных сведений было недостаточно, чтобы составить достоверный портрет: впервые в жизни я пожалел, что всегда старался избегать сплетен. Вырисовывавшийся передо мной образ заставлял подозревать, что для графа Альваро это брак по расчёту. Его менее удачливому сопернику о своём впечатлении я не сказал - без сомнения, он и сам понимал всё не хуже меня.
Прощаясь, я не стал произносить слов утешения - ни одного из тех лживых уверений, которые не заживляют рану, а только оскорбляют разум и чувства. Но в крепкое рукопожатие перед тем, как уйти, и в свой прощальный взгляд я постарался вложить всю силу моего сочувствия и невысказанную надежду на то, что её жизнь сложится хорошо, а он ещё встретит своё счастье.
Конец