Я пошел к Игорю. В этот момент прибыли два первых фоторепортера на мотоциклах. Они начали съемку прямо с седла, даже не сняв шлемов. Полицейские радостно бросились к ним – наконец-то есть на кого наорать.
– Ты в порядке? – спросил я Игоря.
Он выглядел слегка бледным, но кивнул. Я плачу ему сорок шекелей в час, а по субботам шестьдесят, плюс сто пятьдесят процентов за каждый час переработки. В хороший месяц он приносил домой почти десять тысяч, следовательно, у него не было причин жаловаться на то, что иногда рядом с ним взрываются джипы.
– Когда ты в последний раз проверял ее машину?
– Вчера вечером, после того как она завела ее в гараж.
– А перед выездом не проверяли?
– Она нас не предупредила, – оправдываясь, объяснил он. – Просто вышла и сказала, что уезжает.
Рядом с ним стоял незнакомый мне следователь. На вид лет тридцати пяти, худощавый, с длинными волосами цвета ржавчины и светлой кожей, покрытой веснушками. С его правого плеча свисала сумка с ноутбуком, но в руке он держал маленький оранжевый блокнот.
– Вы Ширман? – спросил он, и в его речи я уловил южноамериканский акцент.
– Да.
– Меня зовут Клаудио.
– Вы случайно не снимались в «Мятежном духе»?
Он проигнорировал мою шутку и поинтересовался:
– Как вы думаете, что здесь произошло?
– Это я у вас хотел спросить.
Клаудио явно склонялся к сотрудничеству. Завтра газеты раструбят эту историю, так почему бы не проявить дружелюбие?
– Официального заключения пока нет, – сказал он. – Но я тут немного осмотрелся, и мне кажется, я узнаю эту технику.
Не дождавшись от меня выражений бурного восторга, он продолжил:
– Думаю, это граната. Ее примотали резинкой к выхлопной трубе. Машину заводят, труба нагревается, резинка плавится, и граната взрывается.
Фоторепортеры уже отщелкали дом и перевернутую машину и теперь двигались к нам. Я как бы ненамеренно сделал шаг в сторону, чтобы оказаться за спиной следователя. На этой неделе меня уже увековечили в видеозаписи, так что моя тяга к публичности успела упасть до минимальной отметки.
– Профессионалы работали? – спросил я Клаудио.
– Не обязательно, – ответил он. – Зайдите в интернет – и вы найдете тысячу сайтов, на которых подробно объясняют, как это делается.
– Можно выяснить, откуда граната?
Он оглянулся на машину и пожал плечами:
– От нее мало что осталось. Разве что в лаборатории что-нибудь обнаружат.
Криминалисты, по-видимому, придерживались того же мнения, потому что они шли от развороченной машины, на ходу снимая белые халаты.
– Что-то тут не так, – как будто про себя сказал Клаудио. – Машина в гараже, ночью дежурят два охранника. Ему по-любому понадобилось несколько минут, чтобы установить взрывное устройство.
Он произнес это без нажима, как бы в пространство, и я невольно испытал к нему симпатию.
– Прошлой ночью, – сказал я, – два местных пацана курили тут травку. – Мы к ним выходили.
Он потянулся было к блокноту, но передумал. Просто стоял и смотрел на меня. Как у большинства рыжих, глаза у него были ярко-голубые, с точками зрачков.
– Нас не было здесь минут десять, – добавил я, понимая, что мои слова звучат попыткой оправдания. – Может, чуть меньше. Наверное, он караулил снаружи, ждал удобного момента.
Клаудио просунул два пальца под ремень ноутбука – видно, натер плечо.
– Сколько у вас охранников? – спросил он.
Я пошел к своей машине и вернулся со списком. Пусть ковыряется с ними, а мне даст возможность заняться своими делами.
Спустя десять минут прибыли сменные охранники, в том числе Гай. Мимо меня он прошел быстрым шагом, опустив взгляд в пол. Я отправил Игоря домой и начал инструктаж, напирая на необходимость повысить бдительность, но прервал себя на полуслове. Сожженный «Лендкрузер», лежащий прямо перед ними, выглядел убедительней любых указаний. Потом я пошел в дом. Она сидела в гостиной посередине дивана. В старых джинсах и белой футболке, без лифчика, с влажными волосами. Если бы женщины знали, что ста мужчинам из ста они нравятся именно такими, они бы повесили всех кутюрье на их галстуках.
– Мне тридцать один год.
– Я знаю.
– Так не должно быть.
– Что именно?
– Моя жизнь. В тридцать один год моя жизнь не должна быть такой.
– Это был твой выбор.
– Спасибо, – саркастически отозвалась она. – А то я сама не догадалась.
– Ты знаешь, что это сделал он?
– Кто?
– Довик.
– С чего ты взял?
Только тут я вспомнил, что она ничего не знает.
– Нас снимали.
– В смысле?
Я не ответил. Она вжалась в спинку дивана, подобрала под себя ноги и обхватила их руками. Разгадка тайн – моя профессия, и я понял: ей отчаянно хочется, чтобы я ее обнял, но я был не в силах шевельнуться.