– Мало ли зачем… Может, для того, чтобы мы с тобой встретились. Если честно, я ждал, что ты позвонишь…
– Вот еще! – нахмурившись, фыркнула Настя. – У меня просто твоя визитка с телефоном в книге осталась вместо закладки. Я как стала рыться в сумке в поисках денег, думала, может, что в карманах завалялось, так на нее и наткнулась.
– Вот видишь! А не украли бы твою сумочку, мы бы не встретились.
– Я бы это как-то пережила, – неблагодарно ответила Настя и снова помрачнела. – Теперь еще деньги найти…
– А сколько надо?
– Какая тебе разница?
– Ну, – пожал плечами Никита, – я могу помочь.
– Спасибо, обойдусь. – Она снова напустила на себя холодность. – Если можно, я у тебя сегодня останусь, а завтра уеду.
– Куда уедешь?
– Какая тебе разница? Чего ты взялся меня опекать?
– Но я же тебя спас! Не затормози я тогда, тебя могло бы уже не быть. В китайской философии тот, кто спас человека, должен заботиться о нем. Он как бы подарил ему новую жизнь и теперь обязан проследить, каким будет его путь.
– Чушь собачья! Тот, кого спасли, тот и должен.
– Это у нас так, у них наоборот.
– Но мы же с тобой не китайцы.
– И что? Поэтому ты не хочешь принять от меня помощь?
– Просто мужчины бескорыстно никогда ничего не делают.
– Может, я исключение?
– Ага! – Ее кукольные губки возмущенно сжались. – Я помню, какой ты бескорыстный!
– Что ты имеешь в виду?
– То и имею!
– Но… – Никита растерялся. – Ты же сама хотела…
– Не ври! Этого я не хотела.
– Ты же просила тебя поцеловать!
– Да. Поцеловать просила. – Настя опустила глаза, и губы ее задрожали. – Мне было очень плохо. Я просто просила меня утешить. А ты… Ты воспользовался моим состоянием. Все вы такие: говорите девушке о душе, а смотрите на ее ноги!
– А вы считаете, что мужчина – это машина, которая включается и выключается по щелчку! То «поцелуй», то «не надо»… Хотя «не надо» ты не говорила! – вспылил он, чувствуя, как в душе поднимается волна досады.
– Я была не в себе, а ты воспользовался! – закричала она. – И сюда поэтому привез? Так вот, ничего тебе не обломится! Где мои вещи? Я сейчас же уйду!
Она вскочила, собирая волосы в узел.
Никита тоже встал, беспомощно уронив руки. Пожалуй, она права, он просто не сдержался, не совладал с собой. Но он не думал, что это было ей так неприятно.
Настя присела у своей сумки, достала куртку и, закрыв все замки, потащила ее к выходу. Потом стала обуваться, не глядя на него.
– Настя, – сказал Никита, – не уходи. Я… Если ты не хотела, извини меня. Я не так понял… Я не буду к тебе приставать. Честное слово! Ты же хотела переночевать. Куда ты сейчас пойдешь? Завтра утром я отвезу тебя, куда скажешь.
Никита лежал тихо, прислушиваясь к ее дыханию. Спали они вместе на его кровати, поскольку другой пригодной для сна мебели в его комнате не было. Настя плотно завернулась в его единственное одеяло, а он лег с краю одетым и укрылся пледом. Его гостья быстро уснула после насыщенного событиями дня, а он пролежал почти всю ночь без сна, боясь пошевелиться. Во сне Настя повернулась к нему лицом. В свете луны оно было спокойным и безмятежным, как у ребенка. И он вдруг снова почувствовал к ней необычайную нежность. Хотелось прикоснуться губами к этому высокому чистому лбу, погладить кончиками пальцев ее щеку, но он, помня свое обещание, этого не сделал.
Утром он отвез Настю в центр и поехал на работу. С утра она надела темно-серый костюм с прямой юбкой до колен и узким приталенным жакетом, скрутила волосы в узел и закрыла пол-лица черными очками. В таком виде она показалась Никите невероятно элегантной. Она села на переднее сиденье машины, положив на колени маленькую концертную сумочку, больше похожую на кошелек, и Никита вовремя вспомнил, что у нее нет денег. Он протянул ей несколько купюр и спросил:
– Ты когда вернешься?
– Не знаю. – Голос ее был холоден.
Никиту снова задел ее тон: так отвечает, словно он навязывается!
– Я не знаю, когда освобожусь, – проворчал он, скрывая обиду. – Ты адрес запомнила?
– Да.
– Я заканчиваю в полвосьмого.
– Я позвоню.
И она вышла из машины. Ни тебе «до свиданья», ни «спасибо».
На работе дым стоял коромыслом: приехали партнеры из Швеции. Никита весь день был занят, он участвовал в переговорах, а вечером должен был сводить гостей в ресторан. Он так закрутился, что совсем забыл о своей гостье. Только в девять вечера, когда они уже заказали кофе и обменивались вежливыми, ничего не значащими фразами, Настя позвонила. Он извинился и вышел из-за стола.
– Ты где?
– Я? Еще на работе. А ты?