Для него она была Незнакомкой. Он говорил с ней, но не мог спросить обо всем, что его интересовало. Вернее, не мог спросить ни о чем, не рискуя навлечь на себя ее гнев. Он уже знал, что Настя не любит говорить о прошлом. Это доставляло ей страдания. А расстраивать ее он не хотел. Она такая красивая, когда улыбается! Так доверчиво подала сегодня руку, когда он протянул свою, чтобы помочь ей встать. Она, похоже, уже перестала его опасаться и держалась отстраненно только потому, что не хотела его провоцировать. Лежать рядом с ней на траве, смотреть на плывущие высоко в небе облака и разговаривать было так здорово, что покидал он озеро с сожалением. Но Насте надо было спешить на работу.
Она вышла в джинсах и короткой кожаной курточке из комнаты, где переодевалась, и улыбнулась Никите:
– Спасибо за отличную прогулку. Ну, я пошла…
– А как ты возвращаешься?
– На такси.
– Это дорого, а у тебя каждая копейка на счету. Я могу тебя сегодня забрать.
– Не надо. Выспись лучше. У тебя же выходные.
Она ушла, но травянистый запах ее духов еще долго оставался в комнате.
Под вечер позвонил Женька.
– Привет, старик! Все киснешь?
– Отдыхаю.
– Давай собирайся. Мы идем в стриптиз-клуб. Встречаемся при входе в десять.
– Не рано?
– В самый раз для субботы. Там как раз шоу-программа начинается. Да и разогреться не помешает.
Он согласился: не сидеть же перед телевизором до утра, ожидая Настю. Погуляет с ребятами, а потом позвонит и заберет ее на такси. Все равно делать ничего не сможет. Утром выспался, глаза от компьютера устали до чертиков. Чем себя занять? Пока она не вернется, он не уснет, будет сидеть и думать о ней. Уж лучше с ребятами в клуб.
К десяти все были в сборе. Зал ночного клуба был почти полон. Они заняли столик у самой сцены, где танцевали стриптизерши, и заказали бутылку водки. В зале царил полумрак, но вот по потолку поползли лучи, а внизу сцены показался дым – начиналось шоу. Они пропустили по несколько стопок, лениво перекидываясь фразами и поглядывая на сцену, где стриптизерши показывали свои номера. Некоторым долго хлопали, свистели и улюлюкали, выражая свой восторг, других отпускали под жидкие аплодисменты. Водка закончилась, и они повторили заказ, выбрав в этот раз текилу. Сидевший рядом Женька что-то втолковывал ему насчет новой компьютерной программы. Никита рассеянно слушал его, поглядывая на танцующую девушку в черных кружевных трусиках и чулках в сетку. С бюстгальтером она рассталась давно и, выгибаясь, медленно передвигалась на четвереньках по краю подиума вдоль столиков, собирая чаевые в виде зеленых купюр, которые совали ей в трусики и за резинку чулок. Очевидно, она была здесь местной любимицей, потому что одарили ее щедро. В награду она игриво рассталась со своими трусиками прямо на сцене и ушла, зажав в одной руке одежду с купюрами.
Снова заиграла музыка, и ее сменила танцовщица в красном коротком пеньюаре, таких же красных перчатках по локоть и высоких ботфортах. Ее волосы были собраны в хвост, а лицо сверкало от розовых блесток. Улыбка сбежала с лица Никиты: это была Настя!
Она танцевала с тем же спокойным достоинством, с каким держалась всегда. И это выделяло ее среди других танцовщиц. Она двигалась у пилона, изящно изгибаясь и призывно покачивая бедрами, как делают все танцовщицы эротик-шоу, приподняв подбородок, отчего ее шея казалась еще гибче и соблазнительнее. При этом ее лицо было надменным и отрешенным, словно она танцевала для себя. Вот она рассталась с одной перчаткой, потом с другой. Вот сбросила на пол полупрозрачный пеньюар и осталась в черных штанишках типа шорт и открытом черном бюстгальтере. Никита не мог отвести от нее глаз. Ему было стыдно, больно за нее, но он не мог не смотреть. Вот она, накрутив на большие пальцы шлейки бюстгальтера, спустила их с плеч и сняла его. Никите стало душно, когда он увидел ее маленькую беззащитную грудь в ярком свете прожекторов. А Настя продолжала танцевать.