В этом обсуждении приняло участие около шестидесяти человек, и ни один не сказал «спасибо» ни автору, ни издательству. Наоборот, книга Щукарева подверглась резкой критике. Автора обвиняли в плагиате, в невежестве. Вместо того чтобы выступить на совещании статистиков и ответить на предъявленные ему обвинения, Щукарев побежал во всякие инстанции с жалобой:
— Заступитесь! Меня травят завистники.
Щукарев жалуется, а я не понимаю, кто и кому мог тут завидовать. Автор книги был кандидатом наук, а уличали его в невежестве доктора, профессора.
— Да какие они профессора! — машет рукой Щукарев.
Автор «Курса промышленной статистики» не доверял научной компетентности общепризнанных авторитетов.
— Ну, что ж, вы не верите этим профессорам, назовите других, и мы пошлем вашу книгу на отзыв им.
— Послать можно, — говорит Щукарев. — Только кому?
Александр Михайлович долго трет лоб, вспоминает, наконец говорит:
— А что если позвонить Глебу Ивановичу Бакланову? Он видный ученый, уважаемый человек.
Я звоню Бакланову, спрашиваю, какого он мнения о книге Щукарева, и выясняется, что мнение Бакланова сугубо отрицательное.
Щукарев слышит отзыв «видного ученого и уважаемого человека» и обрушивает на него град нелестных эпитетов.
— Я напрасно назвал вам фамилию Бакланова. Звоните профессору Савинскому, Дмитрий Васильевич не только ученый с мировым именем, это человек большой и благородной души.
Я звоню Савинскому, и выясняется, что «человек большой и благородной души» придерживается такого же нелестного мнения о книге Щукарева, как и Бакланов.
Щукарев негодует:
— Звоните академику Струмилину. Он мой учитель. Он скажет все как есть.
Академик Струмилин тоже не оправдывает надежд «своего» ученика. Он называет его книгу плохой, путаной и добавляет:
— В книге Щукарева грубейших элементарных ошибок больше, чем допустимо даже в студенческих курсовых работах.
Я слушаю Струмилина и думаю: «Путаная, плохая книга». А как же быть тогда с именинными письмами, которые пришли в адрес Госпланиздата? Ведь эти письма писались не только подружками-хохотушками. Вот похвальный отзыв аспиранта кафедры статистики Гобо. Аспирант не барышня Люлю. Он-то ведь может отличить настоящий труд ученого от плохого студенческого выступления!
Да, конечно, может. Аспирант Гобо смотрит на письмо за его подписью, наполняется негодованием и говорит:
— Это фальшивка. Я такого письма не писал.
Фальшивка! Я решаю тогда связаться с авторами других именинных писем. Звоню в Ленинград и прошу к телефону преподавателя кораблестроительного института Сергейчука. А директор института мне заявляет:
— У нас такого преподавателя нет.
Сергейчука нет. А существуют ли Алексеев и Гордейчик, Петров… барышня с игривым именем Люлю?
Я звоню в отдел кадров Быковского аэропорта, в Академию военно-воздушных сил, и мне всюду отвечают:
— У нас таких нет.
Нет! А кто же тогда писал похвальные отзывы? Мы начинаем внимательнее присматриваться к этим отзывам и устанавливаем, что они не писались, а печатались на машинке. Причем на одной и той же: из Москвы, Ленинграда, Быкова, Тулы… И, судя по стилю, одной и той же рукой. Но чьей именно?
Похвальные отзывы шли не только в адрес Госпланиздата. Один из них, за подписью профессора Чмирнского, был даже напечатан в «Промышленно-экономической газете». Как выяснилось позже, заказ на статью профессор Чмирнский получил не от редакции газеты, а от самого Щукарева. Поначалу Чмирнский отказался принять заказ.
— Книга у вас о промышленной статистике, — сказал он Щукареву, — а я статистик сельскохозяйственный…
Но Щукарев продолжал настаивать, и Чмирнский сдался.
— С моей стороны было бы не по-соседски не оказать любезности А. М. Щукареву, — объяснял свой поступок в редакции маститый профессор. — Мы же с коллегой живем в одном доме, на одной лестничной клетке.
И Чмирнский написал статью, не зная, куда и зачем. Коллега Щукарев обещал сам распорядиться ее судьбой. И Щукарев распорядился. Он придал, как пишет нам Чмирнский, статье «рекламный характер», внеся «изменения в текст и направленность статьи». А изменения были весьма бесцеремонного свойства.
— Я вынужден был обратиться в редакцию «Промышленно-экономической газеты» со специальным письмом, — говорит Чмирнский и добавляет: — Что же касается Щукарева, то я не подаю ему больше руки.