Но несмотря на все это я опять укусила. Сильнее, чем прежде, вкладывая всю свою боль, все свои слезы и отчаяние этих дней. Я хотела, чтобы ему тоже было больно — так же, как и мне. Сомкнула зубы настолько плотно, что Руслан не мог не остановиться. Но он не остановился, опять что-то промычал и начал задирать мою юбку, больно впиваясь пальцами в бедра, отпустил мои волосы и закинул вторую ногу на себя. Я же почувствовала солоновато-металлический привкус крови во рту и вместо того, чтобы в очередной раз оттолкнуть, обвила его шею ладонями, потянула за волосы и застонала, испытывая прилив счастья. Наконец-то.
Потом словно на мгновение вернулась в реальность, разомкнула руки и начала молотить Руслана кулаками по плечам, мыча при этом ругательства, но все они тонули в нашем безумном поцелуе. Востров уже сам прикусил мою губу и провел ладонью по внутренней стороне бедра, подбираясь к нижнему белью. Где-то за гранью реальности я услышала щелчок ремня, пара секунд томительного ожидания, а потом общий на двоих стон. Такой долгожданный стон удовольствия и нашего единения.
Я все еще никак не могла уследить за собственными ладонями, то крепко обнимала Руслана, боясь, что он отступит и прекратит двигаться во мне, то опять била его по плечам, желая, чтобы он закончил эту пытку, потому что я горела в самом настоящем огне. Огне похоти и отчаяния. Который полностью выжигал мою душу, наполняя безграничной болью и опьяняющим наслаждением. Где-то на периферии сознания то и дело всплывали разумные мысли.
Что же ты творишь? Что, Лия? Что?
Но за мои действия сейчас отвечала уж точно не разумная сторона. Я прижималась теснее к своему любимому и единственному мужчине, впитывая в себя все, что он мне мог дать и давал. Его резкие и быстрые толчки были настолько дикими и порочными, что происходящее давно перестало ощущаться реальным.
Не было больше ничего. Мира вокруг нас, гаражей, злосчастного забора и дерева, на которое я подумывала залезть. Меня и Руслана тоже не было, только не по отдельности. Мы были единым целым, придя к пику наслаждения тоже вместе, застонав еще протяжнее друг другу в губы, так и не разрывая нашего дикого и бесконечного поцелуя со вкусом крови.
Глава 6
Больше мы не разговаривали. Вообще. В полном молчании Руслан опустил меня на землю, одернул мою юбку, бережно огладив бедра, привел в порядок свою одежду и, подхватив меня на руки, понес обратно к машине. Я больше не сопротивлялась, не видела никакого смысла, потому что знала точно: поставь он меня на ноги — я бы и метра не прошла самостоятельно.
Так же молча Востров распахнул дверцу пассажирского сиденья, когда мы вернулись к машине, и усадил меня внутрь. Я же всего на мгновение прикрыла глаза, беря маленький таймаут, желая перезагрузить свои извилины в голове, которые сейчас совершенно отказывались работать.
Но в следующий раз распахнула веки уже в нашей когда-то супружеской постели. Вторая половина кровати была холодной и пустой. А я была в том же топике, что и вчера, но вот юбку и пиджак Востров с меня, судя по всему, любезно снял.
Я тихо всхлипнула, а затем скатилась обратно по подушке и накрылась одеялом с головой. Я не хотела просыпаться в этот мир. В эту суровую реальность, в которой я окончательно лишилась любимого человека. Которого и любить-то больше нельзя.
Словно это так просто.
На какой-то бумажке поставили штампик — и вы больше не супруги. Так и тут. Поставил бы мне кто-нибудь штамп прямо на лбу. Я не была бы против. Лишь бы действительно разлюбить в один момент.
Раз и навсегда.
И ни за что на свете не вспоминать, чем кончился вчерашний вечер.
— У-у-у… — замычала я и накрыла голову через одеяло еще и подушкой. Словно так я была чуточку дальше от реальности.
Но реальность была куда более беспощадной. Где-то в отдалении начал вибрировать телефон. Кто-то все звонил и звонил, и даже подушка с одеялом не спасали меня от этих звуков.
Я вылезла из своего импровизированного кокона и огляделась: звук шел из моей сумочки, любезно устроенной на комоде.
— Ну надо же, — недовольно фыркнула я, — какая забота.
Любое движение отдавалось болезненной пульсацией в голове, разрывая меня на тысячу мелких Лий, каждая из которой зарекалась, что и глотка алкоголя больше никогда не сделает.