— Я рад, что ты смотришь на это именно так, потому что собираюсь послать тебя к чёрту. — Чёрт, если Мааксу повезёт, он помирится с Эшли, а, как известно, после ссоры секс гораздо лучше.
Никколо вздохнул.
— Я забираю тебя, Маакс. И девушку тоже. Нужно разрулить ситуацию.
Маакс покачал головой. Никколо никогда не пользовался разговорными фразами. Почему сейчас решил быть крутым?
«Неважно, чувак. Думай. Какие у тебя варианты?»
Он мог забрать Эшли и убежать, но его братья всё равно найдут его — через связь богов они чувствуют присутствие друг друга, если только не блокировать их. А у Маакса не было сил, так что он — лёгкая добыча.
Он мог сразиться с Никколо и вампирами, но без способностей не мог помешать вампирам, унести Эшли или себя.
По сути, ситуация безвыходная. Тем не менее, ему нравилась идея расколоть несколько черепов. Это борьба.
Маакс ударил Никколо прямо в челюсть, и тот полетел через кухню, врезаясь в шкафы. Затем тут же поднялся.
— Ай. За что, чёрт возьми, ты меня ударил?
Он потёр подбородок и надул губы. Да, надулся. Но по-мужски, как вампир.
— Как я уже сказал, — холодно объяснил Маакс, — ты нас не заберёшь. Скажи моим братьям, что я приду и отвечу за свои действия, когда буду готов.
Два вампира Никколо ворвались в комнату, готовясь к драке.
— Нет! — Никколо поднял руку. — Это между нас. Ждите снаружи.
— Нами. Правильно говорить «между нами», — возразил Маакс.
— Неважно.
Никколо подлетел к нему, сжав кулак, но Маакс отступил. Никколо врезался прямо в кухонный стол. Маакс засмеялся, думая, что Никколо потребуется мгновение собраться, но он сосредоточился на звуке голоса Маакса и прыгнул. Кулак угодил Мааксу прямо в скулу, повалив на пол. Перед глазами замерцали крошечные звёздочки.
— Сукин сын. — Маакс отшвырнул Никколо и вскочил. Никколо тоже вскочил с пола и встал, подняв кулаки.
— Я понимаю твоё положение, Маакс, — тяжело дыша, проговорил Никколо, — однако не могу пренебречь тем, что у меня есть супруга и дочь, которые погибнут, если апокалипсис не остановить. Так что чем скорее ты пойдёшь со мной, тем скорее мы всё проясним.
Отлично. Теперь Маакс чувствовал себя настоящим придурком.
— Никколо, сочувствую, но я не пойду.
— Тогда мы заберём девчонку. Тогда уверен, ты сам придёшь.
Кровь Маакса забурлила.
— Не смей её трогать, мать твою!
— Мы никогда не причиним ей вреда, Маакс, но опомнись. Конец близится с каждой секундой, и если ты лишил нас последней надежды на спасение…
— Ладно, я пойду с тобой, но мне нужны двадцать четыре часа.
Никколо задумчиво почесал подбородок.
— В противном случае, — добавил Маакс, — я буду продолжать сражаться. И ты должен спросить себя, сколькими своими костюмами и мужчинами ты готов пожертвовать всего лишь ради одного дня.
Никколо провёл рукой по тёмным волосам и выдохнул.
— Я могу дать тебе время до вечера. Четыре часа, и всё, Маакс. Потом мы отведём тебя к богам и разберёмся со всей этой чепушнёй.
Маакс съёжился. Жизненно необходимо лишить этого бывшего вампира возможности пользоваться словарём.
— Согласен, — сказал Маакс. — А теперь отвали.
Никколо опустил голову.
— Алоха, мой друг. — И вышел через заднюю дверь.
Отлично. И что теперь? У него четыре часа, чтобы разобраться с Эшли, в том числе, признаться в своей лжи. Но если он не подготовит сцену должным образом, она никогда не поймёт и не простит его. Он повернулся, чтобы начать убирать беспорядок, который они устроили, и ударился ногой о ножку кухонного стола.
— Ай! Matrem fututor. -
«Боги, я скучаю по одежде. Особенно по обуви».
Хотя, его ногам придётся долго-долго отдыхать, как только братья схватят его. Теперь, когда они знали, что он ослушался приказа Симил и забрал Эшли, они не проявят милосердия. Конечно, пророчество Симил не имело абсолютно никакого смысла. В прошлом невозможно было сохранить жизнь Эшли. Пророчество Симил оказалось бесполезным. Или обманом.
Но почему-то ему плевать. Будь у него возможность, он бы сделал это снова. Конечно, он хотел броситься к ногам Эшли, как гигантский слабоумный смертный и молить о пощаде. Не за то, что без разрешения сделал бессмертной, а за то, что был таким придурком. Но он ничего не мог поделать. В конце концов, он тот, кто есть — божество. Следовательно, придурок.
Какой смысл просить прощения, если:
а) он бог, и боги не просили прощения. (Да они кучка огромных мудаков);
б) ничто — ни гнев Эшли, ни неминуемое наказание — не могло бы вызвать сожаление за поступки. Он избавил её от непосредственной опасности.