— Он будет погребён навечно. Это несправедливо.
Нет, несправедливо. Но кто сказал, что жизнь вообще справедлива?
Танцевать с Мааксом было ошибкой, и Эшли поняла это в момент, когда взяла его за руку. Всё тело засветилось, как маяк. И сквозь муку дико смешанных чувств, сквозь туман пробилась глубокая ясность: она всё ещё хотела его. Да, даже после того, как он солгал. Или вёл себя как надменный, надутый неандерталец, который думал, что может добиться своего, просто говоря.
Но когда он прикасался к ней, Эшли много чего чувствовала.
«Тупица!»
Она? Или он?
Она не знала. Но когда Маакс обнял её и начал кружить в знойном ритме музыки — своего рода, сексуальный современный микс с мелодичным голосом и намёком на кантри — не могла не таять.
— Что это за музыка? — спросила она.
Маакс продолжал двигаться, прижимая её к себе.
— Не уверен. Но сегодня ди-джей моя сестра, Богиня Забвения. Всегда трудно определить песню.
— Ты ведь шутишь, правда? — Она посмотрела на статную женщину, стоящую в стеклянной кабине ди-джея с длинными золотистыми волосами, заплетёнными в косички, в белых высоких сапогах и в серебристо-металлическом микро мини с соответствующим верхом. Рядом с ней стоял молодой парень с синим искусственным ястребом, одетый в футболку с принтом «Club M-Brace».
— О чём? — спросил Маакс.
— Что твоя сестра, Богиня Забвения, ди-джей?
— О чём ты говоришь?
Эшли рассмеялась.
— Я поняла. Она заставляет всех забыть? Ты смешной.
— Я?
— Ты ведь шутишь, правда?
— О чём? — Маакс посмотрел на неё через тёмные очки.
— О твоей сестре, богине забвения. — Маакс всё ещё выглядел смущённым. — Ой, неважно.
Внезапно Эшли забыла, о чём говорила и впала в состояние блаженства. Прикосновение к Мааксу чертовски приятно. Видеть его ещё лучше.
— Итак, моя дорогая Эшли, теперь, когда в мире всё наладилось что планируешь делать всю оставшуюся жизнь?
Отличный вопрос.
— Я не совсем уверена, — сказала она. — Я ещё не успела всё обдумать.
До того, как вампиры перенесли их из её нового дома в Тулуме, она надеялась начать новую жизнь с Мааксом. Надеялась, что они будут жить долго и счастливо, освободившись от прошлого.
«Ю-пи. Удачи. Тебе будут сниться кошмары ещё лет сто. Особенно насчёт этого ужасного монстра».
Эшли так и не могла поверить, что всё это произошло.
Почему он выбрал её из всех присутствующих? Как ей удалось отбиться от него? Нужно внести это в список того, что необходимо выяснить.
— Теперь у тебя будет всё время в мире. Не говоря уже о том, что здесь множество людей, которые смогут помочь тебе на пути бессмертия.
Бессмертна. Бессмертна. Бессмертна. Не-а, не верится.
— Наверное, но я не могу оставаться здесь и жить за счёт твоего брата.
Маакс усмехнулся.
— Это не так.
— Наверное.
— Ты гость, Эшли, и можешь оставаться здесь столько, сколько захочешь. Кинич ни в чём не нуждается. Как и у всех богов, ему хватает денег, чтобы купить небольшую страну, возможно, две. И ты тоже, если уж на то пошло.
Эшли знала, что у неё отвисла челюсть, как у полной дуры.
— Я не какая-нибудь благотворительная организация, Маакс. Ты не можешь дать мне денег.
Он снова рассмеялся.
— Дать? Дать тебе денег? Клянусь, моя дорогая Эшли, что деньги на твоё имя не имеют ко мне никакого отношения, за исключением того, что я попросил нашего лучшего инвестора из Учбен управлять твоим счётом. И поверь, он берёт довольно много. Ты ничего не получила от меня.
Эшли кивнула, пытаясь переварить услышанное.
— А насколько я богата?
— Не так богата, как я, у меня фора примерно в семьдесят тысяч лет.
— Ну, миллион долларов?
Он рассмеялся, глядя в потолок.
— О, моя дорогая Эшли, ты такая очаровательная.
Она хлопнула его по плечу.
— Не смейся надо мной!
— Я не смеюсь, а наслаждаюсь твоей невинностью, твоей прекрасной сладкой наивностью.
Эшли перестала двигаться.
— Маакс?
— Что? — Он посмотрел вниз, и теперь его очаровательная улыбка была ясно видна. Так, так очаровательно. И ошеломительно.
— Ты способен ответить на любой вопрос, не ведя себя как самодовольный мужлан?