— Симил, хватит, — прервал её Маакс. — Переходи к делу.
Симил усмехнулась и её бирюзовые глаза заблестели.
— С момента, как Эшли встретила тебя, её свет начал притягивать твою силу. Теперь она официально стала Богиней Любви, как ей всегда было и суждено.
— Почему ты думаешь, что Эшли — Богиня Любви?
— Спросите вон у той мисс Незабудки. Эшли хорошенько её отшлёпала.
Все головы повернулись к Богине Забвения, которая была одета в короткое серебристо-металлическое платье без рукавов и белые сапоги танцовщиц, её светлые волосы в виде спиралей принцессы Леи закрывали уши.
— Да. Эшли ударила меня чем-то. Это было довольно приятно.
— Вот видишь! — Симил указала на него. Или на стул. Он не был уверен. — Она унаследовала твой дар любви. И как только научится правильно использовать силу — потому что мы все знаем, как легко любовь может выйти боком — ей суждено сделать много великих вещей для человечества. Лично я надеюсь, что она сможет превратить День святого Валентина в глобальный праздник. И переименует его в день плотских утех.
— Но у меня отняли силы, у меня их нет, — возразил Маакс.
Симил погрозила пальцем.
— У-у-у. Твои силы не были отняты. Мы просто их заблокировали, но они остались внутри тебя.
— Но я не Бог Любви, никогда им не был. Я — Бог Истины, — возразил Маакс.
— Серьёзно? — Симил улыбнулась. — Подумай хорошенько, Маакс. Неужели истина заставляла тебя снова и снова приходить нам на помощь? Или нарушить законы, чтобы помочь нам, а потом понести наказание? Неужели правда заставила тебя поклясться Фейт, хранить её ложь в секрете? Нет. Это из-за любви, Маакс, твоей любви к братьям и сёстрам. Истина просто ещё один способ выражения твоей любви. Быть честным, держать слово — всё это признаки любви. Как только ты потерял любовь, начал лгать, как дьявол.
— Как дьявол? Я лишь однажды солгал, — запротестовал он.
— И нарушил данное мне обещание! — рявкнула Фейт.
— Заткнись, Фейт, — бросила Пенелопа. — Или называть тебя Фальшивкой?
— Я не фальшивка, просто… — Она вздохнула и опустилась в кресло. — Просто не такая, как ты.
— Значит, это правда, — сказала Пенелопа.
— У меня были силы, — сказала Фейт, — в самом начале, но потом они исчезли. Не знаю почему, и не знаю, что сделала, — простонала она. — И вот вы, все вы, жаловались на свою жизнь, на то, как тяжело быть Богиней Самоубийства или Богом Смерти и Войны. Бла-бла-бла. Вы все — кучка испорченных гнилых божеств. У вас есть всё. У некоторых из вас даже друзья и дети. — Она указала на Эшли. — А теперь эта маленькая сучка обладает даром любви! Я вас всех ненавижу! Я желаю всем вам только смерти и страданий!
— Разве страдание не должно идти перед смертью? Очень тяжело страдать после смерти. — Вмешалась Симил.
— Симил! — закричал Маакс. — Замолчи!
Симил съёжилась в кресле, скрестив руки на груди.
— Я спасла твою задницу и это твоя благодарность?
Маакс повернулся к Эшли, которая выглядела так, словно в любой момент могла упасть в обморок.
— Эшли? Можешь ли ты сказать, правда ли это? У тебя мой дар?
Великолепные бирюзовые глаза Эшли, казалось, светились на фоне смуглой кожи и диких тёмных кудрей, ниспадающих на плечи.
— Я… не знаю. Ну, я не знала, что стулья могут говорить, не говоря уже о магической силе любви.
Маакс едва удержался от смеха.
— Ты думаешь, я — стул?
Эшли пожала плечами.
— А разве нет?
Он встал, подошёл к ней, а затем коснулся её руки. Эшли взвизгнула и вскочила, отползая назад.
— Что это было, чёрт возьми?
— Эшли, — сказала Пенелопа, — это Маакс. Он невидим.
Тяжело дыша, Эшли опустила голову и закрыла глаза. Прошло несколько мгновений молчания, пока все ждали её ответа. Действительно ли она обладала даром любви?
Тело Эшли затряслось, и она рассмеялась, глядя в небо.
— Ну, слава богу, что так. Я знаю, что поехала головой, но действительно волновалась, когда все говорили, что моя пара — стул.
Маакс мягко коснулся её руки.
— Нет, дорогая моя. Я не стул. Тупая задница — да, стул — нет. А ты для меня — всё.
Глаза Эшли метались из стороны в сторону. Очевидно, это её подавляло.
— Пенелопа, — сказал Маакс, — почему бы тебе не провести голосование сейчас, чтобы мы с Эшли могли уйти?
Пенелопа посмотрела на, сидящих вдоль стола, богов.
— Конечно. Как только Фальшивку уберут в камеру предварительного заключения.