Все это время он лгал?
– Погоди. То есть нет никаких руин? И я должна по-прежнему доверять тебе и прыгнуть в воду?
"Да".
– Ни за что! Я туда не полезу, – сказала я. А затем реальность и ужас всей ситуации в полную силу обрушились на меня.
Одним словом, какого черта я рыскаю по джунглям в чужой стране, чтобы освободить мужчину, о котором мне абсолютно ничего не известно?
Мужчину, который мучил меня всевозможными способами, от ощущения властности которого я не могла избавиться, и от которого должна была бежать без оглядки? Нда. Теперь официально: Эмма Кин – невменяема.
"Прости, что солгал, но ты никогда не пришла, если бы я сказал правду".
– Чертовски верно! Стой. Где. Именно. Ты? – Я заглянула через край – нездоровое любопытство – но внутри никого не увидела. Прикрыв рот рукой, я ахнула.
– Нет. Нет. Нет. – Это не может быть правдой. Такое невозможно! Лишь до такого я бы никогда не додумалась. Все это время я верила в реальность Гая, что он не плод моего воображения.
Но я ошибалась – ошибка из разряда "Плоская Земля" Там никого не было!
Упав на колени, я начала рыдать навзрыд. Это плохо.
"Почему ты плачешь? Эмма ты можешь это сделать".
– Потому что там никого нет. Я – сумасшедшая!
"Нет! Слушая меня..."
– Докажи! – выкрикнула я между истерическими всхлипываниями. – Докажи, что это не психический припадок.
"Нет, Эмма! Нет. Освободи меня, чтобы я все тебе объяснил! Ты не сумасшедшая, клянусь".
Я сдавила кулаками голову.
– Что? Почему бы сейчас все не объяснить? Потому что сейчас потрясающий, гребаный идеальный момент, друг мой.
"Ты ведешь себя иррационально. Выпусти меня, и мы поговорим".
На меня снизошло озарение, похожее на красный, вспыхивающий огонек гигантского размера.
– О, я поняла! – прокричала я в воду. – Ты не собирался мне ничего рассказывать! Дерьмо! Почему я разговариваю с водоемом? Господи!
Я не знала из-за отсутствия ли сна, из-за страха или нескольких месяцев переживаний, или из-за того, что я разговаривала с пустым Сенотом, но уверенность в том, что у головы могли вырасти ракетные ускорители и она стартует с шеи, росла.
Я. Потеряла. Самоконтроль.
– Нет. Знаешь что? Меня это больше не касается. Не мое гребаное дело. Может я прыгну и умру! Все лучше, чем прожить оставшуюся жизнь в дурдоме или с тобой!
"Эмма, успокойся. Кто-нибудь может тебя услышать".
– Кто? Кто, черт возьми, услышит крики сумасшедшей женщины посреди Богом забытых джунглей? – Ик!
Ик!
– О, великолепно. Именно это мне сейчас и необходимо.
"Эмма, я..."
– Нет, отвали. Я покончила с твоими играми разума. Или... моими играми? Я даже не понимаю уже! – Ик!
"Эмма, я могу доказать, что реален и ты не сумасшедшая. Спрыгни и увидишь меня".
А что если я права? Или может так умерла бабушка? Ее заманил какой-то безумный голос в изолированные мексиканские джунгли, где сказал ей прыгать в Сенот Майя на подобии этого.
Я представила ее себе: что-то бормотала под нос и отгоняла комаров, пока вела такой же разговор, стоя у края такого же бассейна.
– Нет, – вслух произнесла я, противореча себе истеричной. – Она не была сумасшедшей. – Она была самым здравомыслящим человеком, который мне встречался в жизни.
И если бы бабушка была здесь, она сказала бы: "Пресвятая Дева, дитя. Ты выжила из ума? Немедленно иди домой!"
И, черт возьми, она была бы права!
– Ладно. Я прыгну, но только при одном условии. Если ты существуешь на самом деле, хочу, чтобы ты исчез. Не желаю больше слышать твоего голоса и даже видеть тебя не хочу или знать кто ты. Твое исчезновение станет доказательством моей вменяемости. Понял?!
"Ты ведь это не всерьез. У меня есть ответы, Эмма. Я могу помочь выяснить, что случилось с твоей бабушкой. Могу восполнить всю ту боль, что причинил тебе".
Невозможно. Целая жизнь психотерапии не восполнит, нанесенный Гаем ущерб. Лучшее на что я смела надеяться – жить, изображая из себя нормальную.
– Серьезно. – Если ты реален, с тобой я не смогу быть полноценной в своей жизни.
Я всегда буду ощущать противоречие, одновременно желая быть с тобой и избавиться от тебя, хотела я добавить, но не стала рисковать открываться по понятным причинам. – Многие годы я была твоей пленницей и не имею представления чем это заслужила, но сегодня все это кончится. Я больше не желаю слышать твой голос. Хочу, чтобы ты ушел. Пообещай или я не сделаю больше ни шагу.
"Эмма. Знаю, я напирал на тебя, но мы так далеко зашли и от тебя многое зависит".
– Нет. Или обещаешь, или я ухожу прочь.
"Я должен увидеть тебя... благополучно доставленную домой, – он долго молчал. – Я не стану обещать".
– Я ухожу! И не пытайся заговорить со мной. Я первым делом иду лечиться в психушку, где меня напичкают столькими лекарствами, что я даже себя не услышу.
Держу пари в Мексике отличная наркота!
"Эмма, ты должна..."
– Нет. Ты бы заткнулся к чертям! Ты ведь даже не реален. Никогда таким не был!
"Эмма, прости, но ты не оставила мне выбора".
Я ощутила прикосновение чего-то мягкого и пушистого к ноге.
– Какого... – Я споткнулась и упала на землю.
В дюймах от моего лица оказалась морды гигантской, черной кошки, которая зашипела на меня. Взгляд ее ярко-зеленых глаз бурил дыру в моей душе. Я кинула быстрый взгляд на воду.
Теперь она выглядела намного привлекательнее. Кошки ведь не любят воду? Я медленно села на колени, вытянув вперед руки.
– Хорошая киска. Стой на месте. – Я осторожна двинулась к краю Сенота.
Вниз падать высоко, но может я смогла бы...
Сделав пару шагов, кошка оскалилась.
– Ну и черт с ним! – Я прыгнула и с громким шлепком ударилась о воду, погружаясь на пару футов вглубь. Вынырнув, я увидела, перегнувшегося за край Сенота, ягуара. Кошка готовилась спрыгнуть за мной вниз.
Без сомнений она хотела поиграть в "человеческую головомойку"[22].
У меня бешено колотилось сердце, и, на мгновение, я забыла о своей небольшой психической дилемме.
Я поискала чем можно в нее бросить – упавшую ветку или магически плавающий камень – но на глаза попались только кроссовки.
Барахтаясь в воде, я стянула ботинок и швырнула его в пушистого зверя. Ягуар зашипел, когда кроссовок ударился о внутреннюю стену Сенота несколькими футами ниже животного.
– Проклятье! – я стянула другой ботинок и бросила. – Христос. Этого просто быть не может! – выкрикнула я. Кошка перегнулась через край; даже если не прыгнет, то она могла бы свалиться внутрь.
Я развернулась вокруг себя, надеясь найти хоть что-то, да что угодно, чтобы бросить в ягуара. Но ничего не было, кроме...
Около стены прямо за мной на воде покачивалось маленькое что-то в виде барабана. Подплыв к предмету, я попыталась прижать его к груди. Сосуд десять дюймов шириной, сделанный из темно-серой керамики, провернулся.
Я притянула сосуд ближе и смогла лучше его обхватить. Одним, усиленным адреналином, движением, я оттолкнулась от стены и через голову кинула сосуд.
И попала прямо кошке в голову.
– Да! – пушистое животное убежало, решив, что я недостойная закуска.
В течении двух потрясающих секунд, я ощущала эйфорическую восторженность, пока не поняла, что все еще в горячей воде... или в вонючей воде Сенота. Да какой угодно.
Я вертелась в бассейне, печально отмечая, что пути наружу не было. Стены покатые, десять футов высотой, скользкие от водорослей. Я застряла.