Под Гаем тело Эммы сильно ослабло, но ее глаза были зажмурены, а выражение, покрасневшего от смущения, лица не читаемым.
Ни одна женщина не могла устоять перед феромонами, исходящими от его тела, и это было лучшей из его небольших хитростей. Даже лучше, чем голос или безусловное совершенство его мужского тела.
Гаю лишь нужно было сосредоточиться и его тело превращалось в фабрику обольщения. Если бы захотел, он мог загипнотизировать целый квартал женщин таким способом. И так он хотел заставить Эмму вновь создать связь, заставить ее нуждаться в нем также, как он нуждался в ней.
Ах, да. Он уже мог ощущать аромат ее острого желания, исходящий из каждой поры ее тела, из средоточия страсти. Каждая молекула вибрировала одним единым сообщением: "Я хочу тебя", – говорили они.
– Я. Тебя. Не. Хочу, – выдохнула Эмма.
Что? Гай пробил кулаком стену над головой Эммы. Упрямая женщина! Она сводила его с ума. И она лгала.
– Ты пожалеешь, что сказала это, – прорычал он.
– Вперед. – Она вздернула подбородок. – Ударь меня. Знаю, ты не способен ни на что другое.
Он сделал несколько успокаивающих вдохов, чтобы взять себя в руки. Что он делал? Она ему не нужна. Никто не нужен.
Как бы не болезненно было возвращаться к прежнему Гаю, благодаря этому он обрел свободу. Избавился от болезненной потребности в человеке. "Нет. Это хорошо, – подумал он. – Я пережил многое до этого двадцатидвухлетнего существования связанным с Эммой. Буду бессердечным, никогда вновь не познаю мир, но буду в порядке".
Гай взял себя в руки, скрыв боль.
"Мне все еще нужно защищать ее. И мне так же нужна ее помощь".
Внезапно, он ощутил истощение, будто кто-то вытащил из его тела пробку и через это отверстие вытекла каждая унция энергии.
Сердце Гая болело, голова пульсировала. Он хотел просто тихо расслабиться. Наедине. Лицом к лицу с вечностью в роли Бога Смерти и Войны.
Она открыла глаза и растянула великолепные губы в ехидную ухмылку.
– Твой ход, мистер Война и Смерть. Связь разорвана, и теперь больше мне не нужно мириться с твоими хамскими приемчиками. Я не твоя игрушка, и если ты когда-либо, хоть единой крошечной высокомерной клеткой мозга, размером с горошину, заботился обо мне, то отпустишь меня.
– Прекрасно, ты победила, – согласился он, освобождая Эмму из хватки. – Теперь ты сама по себе, я лишь прошу сделать одну вещь.
– Какую? – Она продолжала стоять у стены, удерживая себя в вертикальном положении.
– Помнишь, как в машине я говорил, что остальные боги пойманы в ловушки в Сенотах?
Эмма утвердительно кивнула
Гай провел руками по волосам.
– Нам нужно, чтобы ты вернулась в Мексику и освободила их.
Ее лицо ничего не выражало, а без связи Гай не ощущал ее эмоции. Она сердиться или напугана?
– Ты серьезно? – ответила она. – То место кишит Скабами.
– Ты освободила меня, и только ты можешь освободить их. Больше никто.
– Гай, я чуть не утонула, – запротестовала Эмма.
– Мы примем меры предосторожности, но, Эмма, мне нужно освободить других богов. Я не могу скоординировать Учбенов, охотиться на Симил и разобраться с Мааскабами в одиночку. Так или иначе, это только твой выбор. Но знай, если ты не сделаешь этого, женщин продолжат похищать из семей и убивать, а твоя семья по-прежнему будет в опасности.
– Естественно. Никакого давления. Могу я у тебя кое-что спросить? – Гай кивнул. – Ты когда-нибудь волновался обо мне? Или это всегда было ради этого?
– Эмма, волновался. Даже больше, чем ты могла себе представить. Но ты правильно оттолкнула меня. Я – бесчувственное существо, неспособное волноваться о ком-либо. Как только все будет кончено, ты свободна.
Глава 29
Адреналин хлынул во все поры моего распаленного тела. Каждая клеточка жаждала Гая. Да. Я хотела его. Так отчаянно, меня почти разрывало надвое от боли, оставляя опустошенной.
На то, чтобы солгать ему, ушли последние силы моего трепещущего тела. Но позволить ему и дальше держать меня в опасном, эмоциональном плену тоже не могла.
Мне необходимо покончить с этим, потому что я должна принадлежать – целиком и полностью – одному человеку и только одному: себе.
Так я считала, во всяком случае до того, как выпалила то заклинание, обрывающее нашу связь.
И после всего, я ощущала что угодно, кроме свободы. Было такое чувство, словно от меня оторвали какую-то часть. Ничего, кроме пустоты.
Почему Гай не чувствует того же? Как он мог превратиться из страстной, дикой секс-машины в мистера Льдинка?
Потому что наша связь ничто для такого божества, как он. У него полно других, с кем он связан, если верить Томмазо.
Да. Я все сделала правильно. Так было нужно.
– Хорошо. Я согласна. Ах да, есть два условия.
Гай небрежно махнул рукой. Ему наскучил наш разговор? Конечно же, да.
– Продолжай.
– Во-первых, ты расскажешь мне все, что знаешь о моей бабушке. Во-вторых, Томмазо пойдет с нами, а после ты позволишь ему самому выбрать, где работать.
Как только с моих губ слетело имя "Томмазо", глаза Гая сверкнули.
– Это уже третье условие.
– Ну да, так и есть, вот мои три условия. Принимай или проваливай, – заявила я, будто могла позволить себе торговаться.
Ага! Это уже бесспорное доказательство. С моей головой на самом деле не все в порядке.
– Согласен, – обронил он, словно ему все равно.
Что это с ним?
Гай подошел к кровати, лег, закинул руки за голову и закрыл глаза.
– Что ты делаешь? – не удержалась я.
Гай приоткрыл один блестящий бирюзовый глаз, затем закрыл.
– Я подумал, раз ты отпустила меня, то теперь могу насладится покоем и расслабиться.
– Ты должен рассказать мне все, что знаешь о моей бабушке.
– Я согласился рассказать тебе, но ты не уточнила, когда именно. Поэтому я собираюсь поспать. Мы поговорим утром.
Да чтоб его! Гори он в аду! Когда же до меня дойдет?
– Ты не можешь спать здесь, – воскликнула я.
– Я тебе не нужен, помнишь? – сонно пробубнил Гай. – И это мои апартаменты. Но чтобы доказать, каким щедрым богом я могу быть, разрешаю тебе поспать на диване.
– Да я лучше буду спать в грязи, чем с тобой в одной комнате.
Он натянул одеяло на себя.
– Да пожалуйста, малышка. Только оставайся на территории комплекса, а то я уверен, что Скабы ждут не дождутся, как бы сцапать тебя снаружи.
– А может я пойду посмотреть, где спит Томмазо.
– Он уже уехал. – Гай повернулся ко мне спиной.
– Куда?
Он зевнул.
– Я видел, как ты разговаривала с ним за обедом, и знал, что ты будешь настаивать взять его с собой в Мексику. Поэтому я отправил его вперед на разведку.
Коварный придурок. Томмазо не посылали в Сибирь.
– Что с тобой, Гай? То ты готов разорвать на мне одежду, то ты…
– Эмма, я тебя понял. Наслаждайся своей победой. Я тебе не нужен, видеть меня в своей жизни ты не желаешь. Все, сдаюсь. А теперь, если ты дашь мне немного отдохнуть, я семьдесят лет не спал в кровати. – И погасил свет.
Уже почти полночь, но попытать счастья все-таки стоило. Я тихо постучала в дверь и прислушалась, пытаясь уловить малейший шорох внутри.
Тут дверь приоткрылась.
– Эмма! Какой приятный сюрприз! Поздновато, но…входи.
Ксавьер был в спортивном костюме. Наверное, это его пижама.
– Ну да. Надеюсь, ты не против, я спросила у стражи в воротах, как тебя найти. Пришлось поплутать; комплекс гигантский.
Ученый тепло улыбнулся.