Я ощутила пульсацию холодного камня и в это мгновение силы ушли из моего тела. Черный нефрит.
– Отведите ее в храм, – приказал брат Гая.
Вот тогда я осознала: судьба и вправду меня ненавидит. Ик!
Глава 35
"Ну, молодец, герой-любовник, – взорвалась Симил. – Что это за чертовщина была? Я тебя люблю? Ты серьезно полагал, что она прыгнет к нам на помощь на такой печальной ноте? Теперь мы навеки застрянем в этом гнойном болоте".
"Заткнись, Симил". – Он подразумевал именно то, что сказал Эмме, но сейчас это не имело значения. Он подвел ее и теперь эти злые кретины убьют ее. Гай не мог смириться с мыслью о вечности без Эммы.
А если еще подумать, что она умрет в одиночестве, испуганная и с верой, что он никогда по-настоящему ее не любил? Он свихнулся. На хрен слетел с катушек. Проклятье! Как он мог так сильно просчитаться?
Как только Эмма решилась и села в самолет из Рима в Мексику Гай начал паниковать, не мог думать ни о чем, кроме ее безопасности. И взбесился, когда Учбены не повиновались.
Но вместо того, чтобы сказать правду, Гай решил, если дело касается выживания, Эмме нужно действовать под влиянием злости, ведь ей так легче призвать силы.
Именно поэтому он сказал все те бессердечные слова в самолете
А еще понимал, как бы не нуждался в Эмме, без него ей будет лучше. Она заслуживала лучшую жизнь, но не в его мире.
Гай не мог обещать ей нормальной жизнь, он же Бог Смерти и Войны. Всегда им был, есть и будет. И его присутствие в жизни ставит Эмму под угрозу.
Единственно правильное решение, оттолкнуть Эмму, так Гай думал. Да будь всё проклято! Почему она не послушала его и не осталась в Риме? И вот во время попытки Томмазо заманить на верную погибель, Гаю пришлось сменить тактику.
Гай должен был сказать ей правду. С самого рождения Эммы, он был привязан к ней и хоть и не понимал, как и зачем, для его жизни она стала необходимостью.
Она – его судьба, даже Симил это предсказывала.
Да, Гай по глупости верил, что смог бы отпустить Эмму. Он почувствовал ее свет и впитал в себя саму ее сущность. Гай понимал, если что-нибудь с ней случиться, его поглотит ядовитая ярость, настолько разрушительная, что на фоне гребаного апокалипсиса, который он обрушит на мир, Мааскабы покажутся шайкой непослушных Маппетов.
"И где, во имя всех богов, стайка твоих Учбенов?" – рявкнула Симил, выдергивая Гая из пропасти, его первой за все существование, паники.
"Да помолчи ты, я думать пытаюсь". – Гай не представлял где Габран и его люди.
Вероятно, сражаются со Скабами, но Гай понимал, что они могут сами о себе позаботиться, в отличии от Эммы…
"Они придут. Габран не подведет".
"Этот обрюзгший мешок шотландского жира? Серьезно, Вотан? Ты выбрал его своей правой рукой из всех людей, которые за эту вечность нам повстречались?"
"Мне очень жаль, что мой выбор тебя огорчил, – с сарказмом произнес он, – но вряд ли стоит ненавидеть человека лишь за отказ быть твоей собачонкой, Богиня Преисподней…"
"Не называй меня так! Ненавижу это имя, тем более никакой преисподней не существует. Там Лас-Вегас и это не в счет".
"Ладно, хорошо, – продолжил он, – раз уж ты такая умная, я бы с удовольствием послушал твое мнение о передряге, в которую мы попали".
"Ц-ц-ц-ц. Пока меня не поймали, я собирала информацию, чтобы стереть этих кровожадный паразитов в лица Земли".
"Ты узнала для чего им Пиели?" – спросил Гай.
"Нет… нет, но сузила район поиска Мааскабов до одного квадратного километра".
"Узнала, кто именно из наших братьев создает Пиелей?"
"Хм, нет, но кем бы он ни был, он помогает отвратным жрецам… учит их".
"Мы это уже знаем. А знаешь ли ты зачем одному из нас помогать им?" – спросил Гай
"Не совсем. Они экспериментировали с этими долбаными сосудами повсюду, и они на самом деле гадкие".
"Впечатляюще, ты как всегда Богиня неразгаданных Тайн", – заметил Гай.
"Ты будешь смеяться, но они весь этот район заполонили проклятыми черными скалами, сделав эти джунгли невидимым лабиринтом. А зловонные жрецы научились создавать кратковременные порталы, и еще исчезать в воздухе и появляться из ниоткуда. Они могут перемещаться за раз на сотни метров или больше".
Поразительно, так вот как они победили Учбенов. Даже не все боги способны на такое.
"Есть способ их остановить?" – спросил он.
" Нет, если только не схватить их за шеи между перемещениями".
"Да ты кладезь стратегической информации, сестренка", – сказал Гай.
"Да иди ты, герой-любовник. При следующем апокалипсисе я буду за Кинича. По крайней мере у него своя пирамида и знания, как обращаться с женщиной".
"ХА, думаешь бог попугаев знал бы как обращаться с Эммой? Она своя собственная сила природы".
"Ага, а ее жизнь все равно, что кончена, если она не сбежит от Томмазо".
Эта мысль прожигала дыру в его душе.
"Она сбежит, должна".
"Если она выживет, дорогой братец, что ты планировал?"
"Хотел стереть память ей и ее семье, чтобы она спокойна жила своей жизнью: нашла себе мужа, завела прекрасных детишек и состарилась. А сейчас, не знаю. Я не могу без нее жить и не знаю, как быть с ней. Я дал клятву вечность быть Богом Смерти и Войны, и как могу быть им и одновременно посвящать жизнь Эмме? В моем мире нет ничего кроме насилия".
"Ох, я не знаю, но кажется, что девчонка может справиться с гораздо большим, чем ты считаешь. Ты бы видел, с каким видом она набросилась на меня. Вероятно, у вас обоих дух воина".
"Я не думал об этом".
"Конечно, нет, ты был слишком занят, нянчась с ней, как с ребенком. Ну, – добавила Симил, – я, лично бы, больше озаботилась ее смертностью. Ты вообще задумывался об этом? Она состарится".
Нет, не думал. На самом деле он вообще не представлял такое, а зациклился на том, что она ему нужна.
"Что же мне делать?" – спросил Гай.
Несколько секунд Симил молчала.
"Для начала спасти ее, затем поинтересоваться ее желаниями… позволить избрать свою судьбу. Разве не это ты постоянно твердишь нам в отношении с людьми?"
Симил права. Он нянчился с Эммой и это всегда плохо заканчивалось. Неудивительно, что она его возненавидела.
"Ты права, но мне кажется, она уже выбрала… и явно не меня".
Энергия Симил закружилась по Сеноту.
"И можно ли ее винить? Ты – высокомерный, любящий манипулировать, смертельный…"
"Я все понял, может сменим тему и сосредоточимся на том, что будем делать, когда выберемся?"
"Естественно, братец. Что же твои верные Учбены так долго?"