— Что ты имеешь в виду?
— Говорю, что могу воссоединить тебя с твоей драгоценной смертной.
Может? Все знали, что Симил врушка. Тем не менее, она — Богиня Преисподней. Даже для Богов её сила загадочна.
— Как? — спросил он.
— Просто. — Симил повела бёдрами.
Твою же невероятность.
— Ты танцуешь?
Всё ещё вертя бёдрами и смотря в пространство, она ответила:
— Кх-м, у меня сегодня конкурс по вращению хула-хупа. И я должна победить. У меня хор-р-р-рошее предчувствие!
Чаам вскинул руки.
— Я не знаю, что такое хула-хуп, но тебе не победить без головы.
Она остановилась и закатила глаза.
— Ладно! Я не дам Маргарет перейти в вечный свет, где её душа отправится на перерождение… может, она станет деревом, а может лягушкой, а может, вообще курником, или станет очень озорным клоуном. Кто знает. И мы найдём способ воссоединить вас.
— Ты хочешь сказать, что она… она… — В этот момент, облако тьмы сорвало невидимые оковы, которые заставляли Чаама защищать земной мир многие тысячи лет. Каждое, чёртово, звено. — Мэгги мертва? — Чаам осел. Он никогда не представлял, что внутри могут поселиться такая пустота и отчаяние. Они походили на рак, питаемый его яростью, которая не померкнет, пока он не вернёт Мэгги.
Теперь он познал истинный смысл мучений, и понял отца Мэгги.
— Скажи, что делать, — пробормотал он.
— На что ты готов пойти? — Симил присела перед ним. Её глаза зловеще блестели.
— На всё.
— Замечательно! Есть два варианта. Первый — ты открываешь портал с помощью этой скрижали… кстати, удачи с этим, ибо это практически невозможно.
— Невозможно?
— Ага, невозможно. Вообще никогда-никогда-никогда-никогда-никогда… ни-ко-гда!
— Он только что открывался.
— Ах! Но, как видишь, он открывается раз в десять, или около того, циклов, в день мёртвых, когда солнце в правильном расположении на небе, а крошечная лягушка перескакивает с одной кувшинки на другую, захватывая муху, родившуюся ровно двадцать шесть часов назад, температура воздуха двадцать два и четыре десятых градуса Цельсия, ветер дует со скоростью два метра в секунду на восток, только если — и именно в этот момент! — человек с чёрной душой почти обезглавлен божеством, влюбленным в его дочь, и кровь попадает на девственницу, лежащую со скрижалью на алтаре в гигантской пещере из чёрного нефрита. — Симил глубоко вдохнула и почесала уголок губ. — Ну, или где-то в это время, правда, я не уверена.
«Она считала это грёбаной забавой?»
Чаам схватил Симил за шею и пришпилил к грязной, каменной стене, подняв на несколько сантиметров от пола.
— Прекрати, мать твою, издеваться, — прорычал он.
— Не понимаю, — прохрипела она.
— Скажи, как вновь открыть портал?! — он несколько раз стукнул её об стену.
— Я уже сказала! Существует мистический алгоритм: построение планет, девственницы, кровь, крошечные существа едят… Ты меня слышал!
Он снова ударил её о стену.
Симил указала на алтарь.
— Я сказала правду. Посмотри на скрижаль. Инструкция на мааскабском. Если расшифруешь её, сможешь перемещаться куда угодно. Вперёд, назад, в стороны, на другую сторону, в фирменные магазины. Даже в «The Rack»[6]. Здорово, правда?
Чаам отпустил Симил, которая соскользнула по стене, словно масло по горячим блинчикам, двинулся к алтарю, на котором лежала молодая женщина — Мэгги назвала её Итцель — без сознания и вся в крови — не её, к счастью, и вытащил из-под неё мерцающий черный артефакт.
— Чёрный гранит?
— Нефрит. Из шахты. — Симил указала на вход около метр двадцать в диаметре под лестницей. — Она очень мощная. Думаю, тебе она… пригодится для того, что грядёт
Чаам посмотрел туда.
— Это вход в шахту?
Симил кивнула.
— Мааскабы отлично хранят тайны.
Он вновь посмотрел на скрижаль. Казалось, надписи на майянском, но ему не удалось распознать символы.
— Что здесь написано?
— Я сказала то, что знаю.
Вероятно, она сказала правду, а может, и нет. Но он знал Симил не одну тысячу лет, и какой бы информацией не обладала, делиться её не станет. Пока что.
— А второй вариант? — спросил он.
— Божечки. После того, как ты меня близко познакомил со стеной, не очень хочу говорить о нём.
— Отвечай!
— Ла-а-а-адненько, но он плохой. Очень. Очаровательный и мерзкий. Увер-р-р-рен, что готов на всё, чтобы её вернуть?