— Баклум Чаам.
Баклум? Какое странное… Ох! Это его роль.
— Конечно, Джо. От чего бы ты ни сходил с ума…
— Меня зовут не Джо, а Чаам. Я только что представился.
Маргарет моргнула. Он очень-очень вжился в роль.
— И уверяю, я не куда не сходил. И с разумом всё хорошо. — Он гордо вскинул голову
— Я… ох, неважно. Слушай, мистер Чаам, всё замечательно, но мне нужно идти. Отец, наверное, уже гадает, где я. — Она на это надеялась. Вполне вероятно, её отец мёртв. Или сильно ранен.
«Успокойся. Ты найдёшь руины. Найдёшь отца…»
Если бы она только настояла на том, чтобы он дал точные координаты местоположения раскопок. Но она послушалась отца, страшась его гнева, и осталась в деревне, проводя дни за рисованием, изучением испанского языка у местных детей или плаванием с подругой — женщиной по имени Итцель, которая не говорила по-английски.
— Хорошего тебе дня. — Она мило улыбнулась и повернулась к береговой линии.
Он её резко схватил и развернул обратно, затем запер руками в клетке своего тела, прижимая к удивительно твёрдой мужской груди. Его прикосновение мгновенно подпалило порох и…
Обожгло!
По телу пронеслась волна плотского жара.
«О, Господи! Бог ты мой!»
Маргарет ощутила, что покраснела до кончиков волос и покрылась бисеринками пота. Каждая мышца натянулась от беспощадного нескромного напряжения, словно веревки, закрепляющие огромный парус, который вёл её корабль к самому восхитительному берегу. А затем…
Блаженство.
Мэгги напряглась, цепляясь за бицепс мужчины, пока по телу прокатывался фейерверк удовольствия.
Господи. Она… Она только что?..
Он откашлялся.
— Было ли это так же хорошо, как выглядело?
Она преувеличенно тяжело вздохнула. Ну, что за болван?
— Ты не актёр, да? — спросила она, не скрывая дрожи в голосе.
Он покачал головой.
— Нет. И ты не человек.
Глава 2
Чаам лучезарно улыбался очаровательной брюнетке в его руках, которая смотрела на него снизу вверх большими темными глазами… глазами которые выделялись на ее загорелом, покрытом веснушками поразительном лице. Знала ли она, как долго он ждал, как долго прятал от своего холодного сердца мечту о ней?
Семьдесят тысяч лет.
Семьдесят.
Тысяч.
Вот как долго он хранил свою надежду. И поэтому ему так сложно было поверить, что его невозможная мечта сбылась. У Богов не бывает пар. Точка. Только у людей. Черт, даже вампиры иногда находили пару. Счастливые ублюдки. Но, несмотря на это, он позволял себе мечтать. И семьдесят тысяч раз он представлял себе ее: то миниатюрной блондинкой с цветом глаз как море, то соблазнительной кареглазой чернокожей женщиной с бархатистыми коричневыми волосами, то высокой и атлетичной женщиной-воином с оливковой кожей и прямыми темными волосами. Он представлял ее много раз, но не такой как Маргарет, не такой экзотичной, но полной греха женщиной с остроумием и обезоруживающей улыбкой, а еще по-мужски независимой в соответствии с веяниями нового времени.
Она была для него идеальна во всех смыслах.
Вероятно, это объясняло почему, несмотря на невозможность того, что эта женщина его пара, тело и душа Чаама кричали, что она та самая.
«Возможно, она твоя пара?»
Чудо. Дар Вселенной. Почему ещё он мог прикасаться к ней? Когда он наткнулся в джунглях на бессознательную красотку, чьи тёмные волосы были спутаны с ветками и листьями, предположил, что она встретила свою кончину. Но потом он погладил её по щеке, и она издала лёгкий стон: «Да». Стон удовольствия от его прикосновения. Обычно, люди морщились, кричали и теряли сознание. Но она стонала.
Должно быть, он минут десять с разинутым ртом смотрел на неё, скользя взглядом по пышной груди под лифом белого платья. На плавные, округлые бёдра… Он видел яснее ясного, так как платье задралось, оголяя кружевной низ её кальсон. Затем Чаам посмотрел на её губы, такие сочные и полные… просто созданные для поцелуев. Он с минуту мешкал, а затем наклонился и вкусил их сладость. И тут же его сердце ёкнуло от веры в невероятное, потому что видение, возникшее в тот момент, не могло быть просто его воображением. Он никогда не мог призвать видения. Может, она его недостающая часть? Его пара?
«Идиот, у Богов не бывает пар. Ты связываешь всё воедино, потому что хочешь в это верить».
Более рациональное объяснение — она генетическая аномалия, которая терпима к его прикосновениям. Или, что она совсем не человек.
— Ч-что ты сказал? — выдавила она.
— Хватит прикидываться. Я знаю, что ты не человек. — Он игриво прижал её к себе, и она поёжилась. М-м-м-м-м… восхитительно. Он не мог насытиться её чувственным теплом.