А на них прохладой дышит
Из-за речки темный сад.
Сумрак тут, там жар и крики,
Я брожу как бы во сне,
Лишь одно я живо чую:
Ты со мной и вся во мне.
Треск за треском, дым за дымом,
Трубы голые торчат,
А в покое нерушимом
Листья веют и шуршат.
Я, дыханьем их обвеян,
Страстный говор твой люблю...
Слава богу, я с тобою,
А с тобой мне - как в раю.
Элеонора Тютчева проявила в бедствии немало мужества и незаурядное присутствие духа. Кстати, с ней же на том же пароходе оказался волею случая молой И. С. Тургенев, отдавший после спасения смелой женщине свои сапоги и сюртук, ибо Тютчева оказалась босой и полуодетой. Нервное потрясение и подхваченная простуда доконали впечатл ительную женщину, по приезде в Турин она заболела и умерла 28 августа 1838 года.
Тютчев чрезвычайно глубоко переживал смерть жены. С горя он поседел в свои 36 лет, иссох, превратился чуть ли не в собственную тень, и это при том, что сердечное влечение его к Эрнестине Дёрнберг тоже не отпускало ни на мгновение. Стоит заметить, что противоречивость чувств, их постоянная двойственность, разлад воли, сознания и чувств - именно те главные черты духовного облика Тютчева, которые вызвали к жизни одни из самых проникновенных страниц отечественной поэзии.
Необузданно-страстная натура поэта-романтика продолжала сказываться и во время его второго брака, коим он сочетался 17 июля 1839 г. с молодой 29-летней вдовой Эрнестиной Дёрнберг, урожденной баронессой Пфеффель. Именно страсть заставила его совершить и служебный проступок (он самовольно отлучился в Швейцарию для венчания с Эрнестиной Федоровной). Дипломатическая карьера была прервана, к тому же Тютчева в виде наказания лишили чинов и звания камергера. Вынужденный подать в отставку, чтобы сохранить лицо, он поселился в Мюнхене с осени 1839 г. и в немалой степени жил на деньги своей второй жены. Летом 1841 г. он был вообще исключен из числа чиновников Министерства иностранных дел.
Тут-то бы отставнику самое время наслаждаться жизнью, литературными занятиями, заводить новые светские знакомства и путешествовать, но скудные средства (от денег всё зло!) не позволяли расслабиться, забыться, к тому же Тютчев по роду своей деятельной натуры не мог жить без приложения своих сил на благо родины, жить без России.
В конце 1844 г. Тютчев вернулся в Россию и сначала поступил на службу в Министерство иностранных дел в Петербурге, хотя до 1646 г определенной долности не имел. Только 15 февраля 1846 г. он был на значен чиновником особых поручений при Государственном канцлере, а 1 февраля 1848 г. старшим цензором при особой канцелярии Министерства иностранных дел. Ему вновь открылись аристократические салоны Петербурга и Москвы, высший свет по достоинству оценил и полюбил его остроты. Благосклонно была встречена его публицистическая деятельность, возможно, даже инспирированная сверху. Его статьи "Россия и Германия"(1844), "Россия и Революция"(1849), "Папство и Римский вопрос"(1856), которые вкупе должны были составить целый трактат "Россия и Запад", не только явились правдивым выражением его консервативных политических раздумий, но и были своевременным и даже необходимым государственной власти выпадом против знаменитой книги Кюстина. Тютчев сильно сблизился тогда со славянофилами. Поэт и критик И. С. Аксаков станет позднее не только его основательным биографом, издав в 1886 г. книгу "Биография Федора Ивановича Тютчева", которая, кстати, недавно справедливо переиздана, но и намного ранее мужем его дочери Анны, фрейлины императорского двора.
Вновь выходят из-под спуда его стихи. Н. А. Некрасов поместил в первом номере "Современника" за 1850 г. большую статью "Русские второстепенные поэты", где основное место уделил анализу прежних поэтических публикаций Тютчева в этом же журнале в пушкинское время. Среди его литературных друзей и ценителей творчества появляются такие крупные литературные фигуры, как И. С. Тургенев, Лев Толстой, Ф. М. Достоевский, Аполлон Майков и Афанасий Фет. Кстати, когда-то поэт был обласкан и великим Гёте.
И тут вновь разразилась любовная драма. В 1850 г. Тютчев познакомился с Еленой Александровной Денисьевой, которая была на 23 года его моложе. Их связь, бурная и шокирующая не только близкое окружение поэтапно и весь высший свет Петербурга, длилась 14 лет, пока Денисьева не умерла 4 августа 1864. У них была дочь Елена (1851 - 1864) и двое сыновей: Федор (1860 1916) и Николай (1863-1864). Кстати, Ф. Ф. Тютчев стал довольно-таки известным беллетристом. С 1870 г. его воспитывала А. Ф. Аксакова. Все дети были Тютчевым узаконены, несмотря на все кривотолки и недоброжелательства.
Общественная атмосфера на переломе к 60-м годам тоже не радовала, напротив тягостное удушье и даже смрад николаевской реакции не оставляли выхода. Крымская война 1853 - 56 гг. ещё больше обнажила социальные язвы крепостнической России. В 1858 году Тютчев был назначен председателем Комитета иностранной цензуры, обязанности свои он исправлял исправно до конца своих дней.
Почти подводя черту нашему рассказу о любовных перипетиях поэта, следовало бы, наверное, вспомнить, что ряд его стихов относится к Великой княжне Марии Николаевне (1819-1876), дочери Николая I. В 1839 г. она вступила в брак с герцогом Максимилианом Лейтенбергским. Овдовев, она заняла пост президента Академии художеств. Великая княгиня Мария Николаевна была известна склонностью к любовным увлечениям и не отличалась моральной строгостью, о чем свидетельствовал, скажем, П. И. Бартенев. У Тютчева есть стихотворение "Я лютеран люблю богослуженье... "(озеро Тегерн, 16/28 сентября 1834), Тегерн - озеро в Баварии, неподалеку от Мюнхена. Тютчев отдыхал там с семьей во время пребывания Великой княгини Марии Николаевны в 1840 г., о чем писал из Мюнхена родителям:"Великая княгиня Мария в самом деле очаровательна... "; а сама Мария Николаевна писала П. А. Плетневу, редактору "Современника", опубликовавшему в 1840 г. тютчевское стихотворение "Осенний вечер", написанное ещё в 1830 г. :"Осенний вечер"Т... ва, прекрасно! И точно так: я наслаждалась перед болезнью в Тегернзее осенними вечерами..." Скорее всего, поэт читал ей ранее написанное стихотворение, выдавая за мгновенный отклик. В печати было сообщение, что будто бы у Н. В. Недоброво были документы, на основании которых он строил предположение, что у Тютчева был роман с какой-то великой княжной.
Ряд стихотворений ("И чувства нет в твоих очах... "Как летней иногда порою...". "И самый дом как будто ожил...". "Как ни бесилося злоречье...") поэтом обращен к Надежде Сергеевне Акинфиевой (1839-1891), во втором браке графине Богарнэ, жене герцога Н. М. Лейхтенбергского, урожденной Анненковой, племяннице канцлера кн. Горчакова. Ходили злые слухи, что она после развода с первым мужем имела роман со своим дядей, который даже собирался вступить с ней в брак. Кстати, обратите внимание на мелькающую тут и там фамилию герцогов Лейхтенбергских - один круг!
И уж совсем мало известно нам об Елене Карловне Богдановой, урожденной баронессе Услар (1822-1900), в первом браке - Фроловой. В доме этой, видимо, незаурядной женщины, несмотря на её материальную нужду, охотно собирались люди, причастные литературе и искусству; здесь бывали И. Гончаров, А. Никитенко, А. Апухтин... Письма поэта к ней датированы 1866-1871 гг. Кажется, он был к ней весьма неравнодушен, ей посвящено, в частности, стихотворение "Как нас ни угнетай разлука... "Дочь поэта Д.Ф. Тютчева писала своей сестре Екатерине 21 июня 1873 г.: "Бедный папа потерял голову. Страсть как будто бичует его. Эта особа пытает его медленным огнем - с какою целью? Имеет ли она в виду материальную выгоду или она делает это из чувства гордости, чтобы показать свою власть? Как бы то ни было, это она виновница его положения, она возбуждает его и без того больного, играя на его нервах, натянутых до последней степени... "Письмо это было написано всего за несколько недель до смерти поэта. Федор Иванович заболел в начале 1873 г., глубоко пережив перед этим кончину старшего брата Николая (1801-1870), тогда же было написано стихотворение "Брат, столько лет сопутствовавший мне...", затем смерть дочери Марии, детей от Денисьевой, многих друзей и близких. Скончался поэт 15(27) июля 1873 года в Царском Селе и похоронен на кладбище Новодевичьего монастыря в Петербурге.