А убить хотелось. Потому как господин Арсений Ленский заявил мне, что пока он изображает моего парня, я должна соответствовать его требованиям. То есть не забывать о макияже, носить красивые платьишки, прозрачные блузочки, юбочки. Меня даже слегка перекосило от количества уменьшительно-ласкательных суффиксов, но поделать ничего не могла. Увы, сейчас игра идет по его правилам, и мне теперь остается им подчиняться. Во всяком случае, пока.
Собственно, эти требования и послужили причиной моего раннего подъема. И сейчас, глядя на себя в зеркало, я с уверенностью могла заявить: Арсений Ленский не стоит таких усилий. Ну чего уж там, придется потерпеть.
Сейчас я, как никогда, была похожа на девочку-девочку. Волосы, прямые без всяких утюжков, спускались до самой талии, золотистые тени делали глаза ярче, а ярко-желтое шифоновое платье придавало мне романтичный вид.
Посмотрела на часы – времени оставалось в обрез. Что ж. Недовольно покосившись на удобные и привычные балетки, я достала с полки черные босоножки на каблуке. Ленский, надеюсь, ты останешься доволен моими жертвами. Потому как мне так и хочется что-нибудь испортить. Желательно оскал.
От кровожадных мыслей меня оторвал звонок. Хоть мы и не договаривались, но я точно знала, кто явился. И на мгновение замерла перед закрытой дверью, не готовая представь перед своим фальшивым парнем в таком облике. Еще никогда в жизни я так не старалась ради какого-то парня! Тем более того, который мне даже нравился! Вот только сердце почему-то билось сильно-сильно, так, что мне казалось, что его стук будет слышно даже на лестнице.
Сделав глубокий вдох, я толкнула дверь. Пора. И там уж будь что будет! Я справлюсь.
Ленский стоял возле дверей с самым насмешливым видом. И даже открыл рот, собираясь что-то сказать. Открыл, но так не произнес ни слова, уставившись на меня как удав на несчастного кролика. Угу, позитивно-желтого кролика. Надо было что-то более незаметное надеть, чтобы хищники не так сразу в толпе меня найти могли. А тут… Прицепился взглядом сразу же.
– Что? – не слишком довольно поинтересовалась я. – Ленский, если ты отправишь меня переодеваться, я тебя покусаю сейчас, честное слово.
Наверное, в моих словах прозвучало какое-то неведомое заклинание. Потому что Арсений недоуменно моргнул, словно очнувшись, а потом протянул:
– Слушай, Элечка… Тебя сегодня с утра кактус не кусал? Или ты его?
Не выспавшаяся, а потому безмерно добрая я, замерла и удивленно на него посмотрела. Потом рассеяно бросила:
– Сегодня нет, а вообще ела. Прикольно на вкус. Но у меня цветы не растут, кактусы тоже не выживают.
– Ага, понятно почему, – хмыкнул Арс, подталкивая меня к дверям. Намекал, что мы опаздываем. – Ты их ешь. Интересно, если тебя накормить нормальной едой, ты станешь добрее?
Это он на что сейчас намекает? Что сейчас я просто Вселенское зло? Или как?
– Ленский! – прошипела я, нервно пытаясь закрыть квартиру и при этом никак не попадая в замочную скважину.
– Да, дорогая? – насмешливо уточнил он. Хмыкнул, отобрал у меня ключи, спокойно закрыл квартиру, вернул мне и подтолкнул к лифту. – Кстати, ты в курсе, что в природе многие ядовитые цветы и насекомые имеют желтый цвет? Ты заранее решила меня предупредить?
– А что тебя предупреждать-то? – фыркнула я, нажимая кнопку первого этажа. – Ты уже попал, Арсюша. На ближайшие недели ты мой, сам согласился.
– Прекрасно, – с какой-то поистине змеиной улыбочкой заметил Ленский. Так, что я ненароком отступила назад, пока не уперлась спиной в лифт. – Значит, ты тоже моя?
Черт, и почему в его исполнении это звучит довольно странно и практически пошло? Или я в принципе жду от него такого подтекста? Но от подобного вопроса меня бросило в жар, и пришлось в срочном порядке себе напоминать, чем для меня опасен господин Ленский.
Так, Эля, встряхнись! Не надо тебе такого счастья! В конце концов, у меня же мозги вроде как есть, прекрасно понимаю, если Арс обратит на меня внимание определенного порядка, ничего хорошего из этого не выйдет!
– В разумных пределах, Ленский! – резко одернула его я. – И в эти разумные пределы не входит многое из твоих привычных занятий. Так что учись, Арс, быть хорошим мальчиком. Понимаю, будет трудно, но ты уж постарайся.
– Да мне и плохим неплохо, извини за тавтологию, – он положил свою руку на стену лифта, слева от меня. И я оказалась заключена в своеобразную ловушку. – Никто не жаловался.