– Вот! – торжествующе распростерла я ладонь в его сторону. – Ты сам даже не знаешь! А от меня требуешь.
– Ты же девушка, у вас лекарств должен быть полный шкаф! – выдал странную логическую цепочку он. После чего приказал. – Дай ключи!
Что ж, я готова принести ключи в жертву своему сну. Если Ленский свалит в аптеку, я смогу спокойно поспать. И пусть мои мысли и планы кажутся неблагодарными, но сон – это лучшее лекарство.
– Эля, я скоро вернусь, – поставил меня в известность Арс, с сомнением на меня покосившись. Не ждет ничего хорошего? Впрочем, правильно.
– Угу, – согласилась я, погребая к себе ближе одеяло. Арсений хотел что-то сказать, но потом махнул рукой и ушел. Я вновь уснула, и снилось мне… Угадайте что? Точнее кто. Правильно, Сенечка. Сон был странный, я бы даже сказала, бредовый. Я бы назвала это романтическими грезами, если бы была в него влюблена. А так… Одно слово, кошмар. Будто я – его жена! Приснится же такое! Видимо, я действительно уже слишком заигралась в эти фальшивые отношения с Ленским!
– Эля, – кто-то коснулся моей щеки. – Элечка, просыпайся. Нужно поесть и выпить лекарство.
– Изыди, демон, – попыталась откреститься я. Не тут-то было. В ответ услышала ехидный смех, а потом тихое:
– Элина, если ты сейчас не встанешь, я тебя поцелую. Именно так положено будить спящих принцесс.
Сонная ведьма принцессой не являлась, а потому угроза подействовала практически мгновенно. Целоваться мне не хотелось. И так уже тенденция нехорошая замечается. Я открыла глаза и недовольно посмотрела на усмехающегося Арса:
– Сам-то заболеть не боишься, целовальщик?
– Не-а, – весело покачал он головой. – Ты же меня тогда лечить будешь.
От его наглости я буквально дар речи потеряла. Но Арс и не стал дожидаться моего ответа, продолжил:
– Но сначала мы все-таки вылечим тебя. Давай-ка поешь это. Говорят, куриный бульон помогает.
– Ленский, если ты сейчас скажешь, что сам это сварил, я побоюсь это пробовать, – честно предупредила я. Пусть я неблагодарная зараза, но я сильно сомневаюсь, что мажор умеет такое готовить. Мне вообще не хотелось есть, но что-то мне подсказывало, что вряд ли у меня есть выбор. Арсений Романович заставит.
– Ну что ты? – он ухмыльнулся. – Заказал в одном кафе, так что можешь успокоиться, должно быть съедобно.
Подозрительно на него посмотрела. Ощущение, что меня в чем-то обманывают, не давало покоя.
– Ешь давай! – грозно приказал этот тигр. – А то с ложечки буду кормить. И, поверь мне, Элечка, – он окинул меня взглядом, от которого мне стало еще жарче (хотя, казалось, куда еще-то?), – тебе понравится.
Если судить по тону Арса, он мне явно предлагает что-то неприличное. Или я такая испорченная, и во всем мне видится двойной подтекст? Так вроде раньше была нормальная, откуда вообще во мне это возникло?
Но одно я знала точно. К тому, что Арсений Романович будет кормить меня с ложечки, жизнь меня не готовила. И в дальнейшем я с этим явлением тоже сталкиваться не желаю. Поэтому я протянула руку к бокалу, в который на удивление предусмотрительный Ленский перелил бульон. На мгновение мои пальцы коснулись его, и отчего-то сразу вспомнились вчерашние события.
Рука дрогнула, но Арс тут же поддержал ее, не давая горячему бульону опрокинуться на меня.
– Давай ешь и не капризничай, – протянул он мне несколько пампушек. Я почему-то улыбнулась. Допускать даже мысль, что Ленский сам готовил их, я не стала. Значит, действительно заказал. – А потом чай с малиной и лекарства, – добил меня мажор.
Я простонала. Что ж ему так приспичило в доктора поиграть? Я бы предпочла сейчас просто поспать, пока не станет лучше. Вот только кто меня бы слушал?
– Знаешь, как это называется? – пробурчала я, стараясь не смотреть на него. Умом я понимала, что он крайне неожиданным образом обо мне заботится. Вот только принять это мне было сложно. Да и снова не укладывалось в голове.
– И как же? – довольно ехидно поинтересовался мажор. Кажется, он прекрасно понимал, что я далеко не в восторге от его внезапно проснувшейся ответственности.
– Пытка пирожками! – поставила в известность собеседника я и сделала глоток бульона. Горло тут же обожгло, и я пожаловалась. – Горячо!
Никогда не любила горячий чай. После него язык обжигался так, что еще несколько дней побаливал. Всегда разбавляла. Но Арс об этой моей особенности, конечно, знать не мог.