После нашего последнего разговора курицы как-то притихли. Я все еще ждала подвоха, только они ничего не предпринимали. Как вариант – возьмут и признаются во всем в решающий момент. Не знаю. Я все больше погружалась в свою влюбленность и все меньше думала о всяких дурах.
Сегодня я освободилась пораньше. Меня почти торжественно выпнули из кабинета с автоматом в зачетке. Настроение было прекрасное. Сейчас приду домой, загляну к Арсу и позову его погулять. Не только ему же вытаскивать меня во всякие интересные места?
Вот только ни на сообщение, ни на мой звонок Арс не ответил. Я с некоторым удивлением посмотрела на собственный гаджет. За время нашего знакомства он всегда реагировал сразу, словно подчеркивая этим важность моего внимания. А сейчас… Занят чем-то?
Я знала, что сегодня «Арсюша» никуда не собирался, планировал дома работать над дипломом. Посомневавшись, решила заглянуть к нему. В конце концов, если он занят, просто скажет. Я не обижусь. Зато получу подтверждение, что у него все в порядке. А то с каждой минутой к горлу все больше подступала тревога. И чем дальше, тем больше я не могла отделаться от нехорошего предчувствия. Искренне надеюсь, что с Арсом ничего не случилось.
Умом я понимала, что это глупо – сразу думать о плохом. Вот только моя интуиция решительно отказывалась прислушиваться к доводам разума. И каждая минута, которую я провела в дороге, тянулась для меня как целая вечность.
Я так погрузилась в свои мысли, что подпрыгнула на месте, когда телефон завивбрировал. С надеждой посмотрела на имя входящего абонента, но тут же расстроено покачала головой. Алиска.
– Сестренка, ну как? Тебе поставили автомат? – весело начала она. – Будем праздновать первый экзамен?
Вот только мне сейчас было не до ее веселья. Я никак не могла отделаться от ощущения чего-то нехорошего. Поэтому в веселый разговор втянуться не смогла.
– Алиска, привет. Да, у меня автомат.
– Поздравляю, солнце. А почему голос такой грустный? – забеспокоилась она. – Что-то случилось?
Иногда мне кажется, что никто в этом мире не знает меня лучше, чем моя сестра. Вот только рассказывать о своих предчувствиях не было никакого желания.
– Давай я тебе через часик перезвоню? – попросила я. – Сейчас немного неудобно разговаривать, ладно?
– Мне кажется, ты что-то недоговариваешь, – подозрительно проговорила сестра. – Хорошо. Но если ты не позвонишь через час, я перезвоню тебе сама, поняла?
Я клятвенно пообещала позвонить. И вот я уже у подъезда. Дожидаться лифта не хотелось, и я легко взбежала по ступенькам. Пальцы сами нашли звонок. Один-второй-третий. Наверное, его нет дома. Все в порядке. Я сама себя накрутила.
И когда я уже собиралась развернуться и пойти домой, дверь распахнулась. И я замерла, ошеломленно глядя на стоявшую в проеме Марго.
Глупо, мерзко и так по-детски. Но от увиденного у меня потемнело в глазах и перехватило горло. Нет, не потому что в квартире Арса присутствовала Марго. Этому вполне можно найти логичное объяснение. В конце концов, пришла в очередной раз поскандалить, почему бы и нет. Вот только ее вид… Черт бы ее побрал!
В общем, Марго была, мягко говоря, неодетая. А если совсем просто – на ней было одно нижнее белье. И мой взгляд невольно упал на темное пятно в районе ключицы. Засос. Совпадение? Не знаю. Не хочу знать. Просто от увиденного засосало под ложечкой, захотелось развернуться и уйти. Но я продолжала стоять и смотреть на «сюрприз».
– О, Элечка, – притворно обрадовалась мне эта мымра. – Ты немного не вовремя, знаешь?
– Да? – выгнула я бровь. Каким-то чудом голос не дрожал. Зато содрогалось что-то внутри меня. Я не могла отделаться от ощущения, что земля, на которой я до этого момента твердо стояла, проседает, и я медленно, но верно начинаю падать в бездну. Медленно, чтобы промучиться, прочувствовать все до самой капли. Чтобы с каждым мгновением стало острее, больнее. – Где Арсений?
Полное имя, похоже, уже бывшего парня сорвалось с губ непривычно легко. Это встречалась я с искренним Арсом, Арсюшей. А сейчас, в этой квартире был бесконечно далекий Арсений. Потому что человек, которого я знаю, просто не мог так поступить. Не мог и все.
Я понимала, что это больше напоминает мантру, но ничего не могла с собой поделать. Я не хотела в это верить.