Бабушка сложила брови домиком и посмотрела на кузину, та в ответ пожала плечами.
— Характеристика размытая, — покашляла Сусанна. — Вот до войны, в Опере, на «Лоэнгрине», я…
— Лесик, — торжественно продолжила бабушка, поддёрнув рукав в сторону кузины. — Ты был вежлив? Достаточно вежлив? Со всеми встречными?
— С некоторыми да… — беспечно ответил я. — Кое-кому пришлось сломать дудку и насыпать песка в глаза. И там ещё все такие жадные: чуть что — «Что дашь?…» — Что… что, — рассердился я сам на себя, — по шее, больно.
Воцарилась тишина, слышно было, как поскуливают под печкой крошечные псы.
— В самом деле? — уточнила бабушка и потрогала гемму. — Кхм! Хорошо, что ты справился.
— Да, ведь больше некому, — дерзнул я. — Самые магические сидели здесь. Ду́сились.
Бабушка встала, лицо её зарозовелось, пальцы дёрнули «обрус».
— Май менший язык, а то урежу, — грозно сообщила она. — Твои деяния никто не умаляет… Ро́ланд.
Анаит фыркнула и явно попыталась дёрнуть спиной.
— Кого ты встретил? Конкретно! — спросила бабушка и обошла стол, оказавшись передо мною.
— Так, ну гномов не было, — буркнул я, бабушка отвернулась, — с волками тоже разминулись, и с русалкой, — продолжил я. — А вот лиса…
Вся троица уставилась на меня, разными оттенками зелёного. Абажур мигнул у нас над головами, бокалы на столе издали тонкий поющий звук — старое стекло хранит чужую память долго.
— Лису? — спросила Анаит и лицо её пошло страдальческими морщинками. — И… и как она?
— Ну как может быть лиса? — рассудительно ответил я. — Животное рыжее. Не без подлянок, конечно. А так очень даже ничего — упитанная.
Я помолчал. Из очага потянуло смолистым дымком, видно, тучи собрались к утру засыпать город снегом. Я выпил компоту и добавил, — её чуть не пришибли, но обошлось. Смылась с проклятием. Анаит охватила пальцами шею и громко, с надрывом, вздохнула.
— Ещё я видел эту… Доротею, — я пощёлкал пальцами и розмарин на окне дрогнул. — Из шкафа. Там она в палатке. Цыганской такой, ну вы знаете… вардо. В них ещё сжигают.
— Ох, — как и обещано, обмолвилась Сусанна. — Ну ладно, ладно… Ты… ты, ты запечатал?
— Ja, ja, — ответил я ей. — Их бин. Натюрлих…
— У меня вопрос, — сказала бабушка и побарабанила пальцами по столу.
— А можно вначале я? — вырвался я вперёд, снедаемый предчувствиями.
— Да-да? — с иронией отозвалась бабушка. — Слушаю тебя внимательно.
— В кои-то веки, — со значением сказал я. — Вот кто всё это будет убирать? А?
— Менсчины! — помолчав изрекла бабушка и отошла на несколько шагов — в тень. — Реалные боягузы! Скажите, майне дамен?
«Дамен» закивали головами, словно статуэтки «Парфянки» в комиссионке за углом.
— Боягузы! — продолжила бабушка. — Укол — ужас, дзецко малое — страх, уборка — паника абсолютна! Ты расскажи дамам, о Роланд, про свой кошмар фобичный, — подытожила она.
— Вы, это всё, про что? — окрысился на неё я.
— Про твой самый страшный страх, — победоносно сказала бабушка, — ведро и машина мусорная.
— Так всё-таки, убирать придётся мне? — уточнил я. — Отлично! Я эту мысль от себя гнал! Не верил. Я говорю вам «нет», пентагонские ястребы… И машине вашей.
— Ох, я что-то не расслышала, — рыпнулась кузина Сусанна. — Какие-какие яструбы?
— С Америки… — отозвалась Анаит, — убийцы…
— Я, честно говоря, знала, что там орёл, — задумчиво произнесла кузина и покрутила в руках паричок. — Как-то ещё некрасиво называется… А! Лысый…
— Лесик, моя радость, — промурлыкала бабушка, — мала сенс знать, что ты — роза капрызна. Уже успокойся. Не тебе сегодня шпортать — закончила она несколько зловеще. — Хотя, ну очень хотела б знать: кто-то сломал печатку?
Я стушевался.
— Алзо! — торжественно сказала бабушка и зачем-то надела очки. — Вопросы такие: Исправление. Возвращение. И изгнание.
— Как-то несценично звучит, — робко высказалась Сусанна. — Это какое-такое изгнание?
— Окончательно не пользовать эрзац-хну, — подавила её бабушка.
— Я лично вернуться не смогу, — хрипло изрекла Анаит, подобравшись на тахте. — Он истощил ту магию, дудочкой своей. И я теперь… — она совершенно слилась с гобеленом.
— Будете вольным духом, — весело сообщил я. — Можно издеваться над людьми сколько хочешь… И не только… ещё звери, птички…
Бабушка нахмурилась и придвинув к себе ногою стул, церемонно на него уселась.