— Я не даю советы даром.
Бабушка вскидывает голову.
— Считай, я уплатила аванс, — говорит она, и в голосе её тлеет ссора.
Я узнаю в прихрамывающей высокой даме снежную фигуру с Ормянской.
Кошка перебирается мне на руки и издает какое-то хмыканье, женщина подходит к столу.
Чёрная миска подпрыгивает и начинает вращаться в воздухе, исторгая клубы пара. Женщина втягивает его носом и говорит:
— Не пожалела крови… Своей… То-то я удивилась — как это ты меня дозвалась…
Я поднимаю ножницы и зачем-то щелкаю ими, кошка вонзает мне в руку когти, и я тихонько сиплю. Обе дамы поворачиваются ко мне, глаза их темны. Лица похожи. Гудит прялка, огонь пускает разноцветные искры, крутится над столом миска, увлекая за собою космы пара.
Женщина говорит бабушке:
— Ты стала такая неуживчивая… Я слышала жалобы.
— Возраст, — мрачно произносит бабушка. — Раздражает шум.
— Это да, — говорит женщина. — Слушать тишину они разучились.
Они обе вздыхают. Я вижу, как наша кухня окончательно перевернулась, и с полом, крытым камышом, теперь граничит наш потолок. Мне становится нехорошо, и в голову лезут мысли про пенки от молока.
— Его отдать не хочешь? — насмешливо говорит дама и показывает длинным узловатым пальцем в мою сторону. До меня долетает жалобный детский плач, вначале один голосок, к нему присоединяется еще несколько. — Всё разрешится.
— Еще чего, — говорит бабушка. — Ты и так позабирала почти всех.
— Ты в последнее время держишь руку Остары и думаешь, я ничего не вижу, да? — спрашивает одна старая женщина другую.
— Я, — говорит бабушка, — Мать… и служу Матери. Я встречаю, провожают другие.
Воцаряется молчание. Сгущается темнота в нашей части кухни. Донными рыбами серебрятся в ней Гости. Кошка пробует мурлыкнуть.
— У нас слишком старые счеты, — говорит бабушка. — Сейчас мало времени, я в тотальной десперации[84]. Ну помоги же мне.
Оглушительно лопается полено в ином камине, вылетает вихрь разноцветных искр. Ворона на суку ерошится и недовольно каркает.
— Время? — озабоченно произносит бабушкина визави. — Вам всё еще его не хватает? Вы так продлили день своим новым светом, скоро Йоль станет вам ни к чему. А все стонете. Мало им…
Она морщится и трогает бедро рукой.
— Ну ладно. Я тут болтаю, а у меня много дел. Дама оглядывается, из ее косы вниз на пол выползает змея и струится к камышам.
— Ты просила совета, хотя, на мой взгляд, не очень-то и нижайше… — что ж… я его дам.
Она опирается обеими руками на стол и, становясь похожей на старую хищную птицу, хрипло изрекает:
— Виной всему эти твои трюки тогда, на Мабон. И заметь, я ведь говорила тебе тогда, с самого начала… И вспомни, что ты мне сказала?
— Берта, я прошу, — в бабушкином голосе является трещина, бабушка как-то бессильно садится на стул. — Я уже получила по заслугам, до того ж… мальчик тут…
— Если б только один, — неожиданно потеплевшим голосом говорит хромая дама. — Это всё, Геля, личная выгода, всё она.
Бабушка вскидывает на нее глаза. Старая дама перебрасывает длинную седую косу со спины на плечо и покашливает.
— Ну так и быть, хоть бы ради Анаит! — ворчливо говорит она и творит рукой нечто похожее на покореженное Н. Следы от ее руки инеем проступают в воздухе. Иней обращается в пар и смешивается с паром из миски.
— Уж очень прошу тебя, — и дама окидывает кухню взглядом, — нет, всех вас. Сообщите при встрече вашему… гостю, что он в этот раз превысил все полномочия и скоро доиграется. С этими его… штучками. Не люблю…
Пар свивается в тонкий клубок и оборачивается большой белой розой, роза печально левитирует над столом, затем мягко опускается на скатерть.
— Я пошла, — говорит женщина, и как-то меняется в лице, еще раз осмотрев кухню. — Не буду прощаться, пожалуй… с вами тремя. Да нет, вас тут много… кровь притягивает, Гелена. А с цепями — одобряю, чем скорее, тем лучше — тут слишком много магии. Приберись.
Она вновь перебрасывает косу обратно, на спину.
— Давненько я так долго не говорила, — резюмирует дама, — со смертными.
Сильно прихрамывая, она идет к себе: хрустит камыш, среди его стеблей мелькают змеи, ворона на суку вскидывается: «Он в ином…» — кричит ворона неразборчиво.
Внезапно где-то насмешливо и длинно звучит дудочка. Собака настораживает красные уши и вскидывает голову, глаза её отливают нехорошим светом падающих звезд.