Уже немолодой статный мужчина, стоявший чуть поодаль от всех, вежливо поклонился, выслушав приказ и отошел. Я его и не сразу заметила. Слуга? На бал разве ходят со слугами? Пока Лилиан рассказывала о своих цветниках, что раскинулись возле ее дворца бегло, быстро, словно наспех, я смотрела на мою мать, отца, жалея только об одном – о невозможности сейчас, в сию же минуты заявить о себе, обнять их, прижавшись к самым дорогим людям в этом мире. Несколько раз наши взгляды пересекались, мама не могла скрыть интереса. Может такое быть, что она стала догадываться? Не знаю, но я не имела права выдать себя, и каждый раз отводила взгляд. Нельзя, сейчас нельзя, вокруг клокочет, наливаясь ненависть, подступая к ним вплотную, сжимая все туже и туже свои непрошеные, незваные объятия. Как же страшно это видеть.
Но тут в мои мысли буквально просочился еле различимый шепот, почти шелест:
– О, принцесса, милая, принцесса, просим вас не бойтесь нас, позвольте нам сказать вам… слово, только несколько слов. О большем не молим… Не бойтесь, только не бойтесь нас…умоляем…мы не раним, не заденем…молим, всего несколько слов.
Я развернулась, ища, от кого может исходить этот молящий шелест и увидела подходящего Жана с огромной корзиной, полной кроваво – красных, а некоторых почти черных пышных роз. Розы…Розы… Бог мой, сколько же роз… Мой страх, который сопроводил – таки меня даже на бесконечно далекую Землю, которому не преграда была ни безумное расстояние, ни блокирующие память путы. Как же я их боюсь… как же я их боюсь. Дышать стало труднее, шлейф розового аромата достиг, укутал меня, подступая со всех сторон.
– О, пожалуйста, принцесса, дайте нам только шанс… молим… выслушайте нас…мы не причиним вам вреда… поверьте нам…
Это цветы? Да, тут я не могла ошибиться, это их шелест, их мольба. Я их слышу! Они хотят со мною поговорить? Но для разговора мне нужно соприкосновение, как я вообще без него услышала этот шелест не понятно. А для них это вообще на грани возможностей. Это я слышала шелест, а они по всей видимости издавали вопль. Вопль отчаяния, мольбы. И? Прислушаться? Довериться? Что же они могут мне сказать? Принести извинения? Оправдаться? После того, как рвали на мне одежду, царапали в кровь руки и ноги, рвали волосы. Трехлетнему испуганному ребенку! О чем можно говорить после такого?
– Молим…
Розовый шелест, как эхо, уносящийся вдаль…
– Молим…
Мне нужно подойти ближе и взять их из рук Жана. Я должна это сделать.
– Ну же, Ани, о чем говорят эти цветы? Нам интересно послушать, что вы скажете.
Я взглянула на Лилиан, та улыбалась моим родителям. Мама смотрит с нескрываемой брезгливостью на розы, они ей тоже неприятны, вызывают отвращение. Она и не пытается это скрывать. Да, она должна их так же ненавидеть, как и я, ведь именно там, в розарии они потеряли меня.
– Ну же! Что вы медлите, стихийник?
Я посмотрела на Лилиан еще раз, ей так натерпится увидеть дар стихийника? Тогда почему так холодны её глаза, обращенные на меня? Или ей важно другое? Потупив взгляд, пусть считают, что от скромности, я же боялась выдать лихорадочно мелькнувшее в моем мозгу подозрение. Но ведь этого просто не может быть?! Семья – это же самое дороге!
Сделав шаг вперед, я подошла к Жану, пытаясь сдержать дрожь в руках, стараясь отодвинуть от себя удушливую тошноту, что подступала к сознанию, едва я почувствовала вблизи одурманивающий густой розовый аромат, который с каждым моим шагом только усиливался. Спокойствие. Только спокойствие. Краем глаза увидела Рея, что ободряюще мне кивает, что ж, Рей знает, что советует.
А у Жана, однако, на руках – то свежие царапины, и глубокие. И тут розы показали свой нрав, может их шепот – это лишь игра, и мне не стоит им доверять? Может они снова вцепляться в меня как тогда в розарии? Будут рвать платье, оставлять на руках порезы, и указывать на меня врагу?
– О, принцесса, только один шанс, молим, выслушайте нас…поверьте нам…молим…
Они знают кто перед ними? И о каком шансе молят? Поверить своему страху? Взглянуть на него по-новому? Это легко? Да ну… Но единственный способ преодолеть свой страх – это не убегать от него, а пойти навстречу, встретиться с ним лицом к лицу. Что ж, я убегала годами. Увиливала, уворачивалась как могла. А вот сейчас либо я одержу победу над ним, либо останусь гол как сокол перед своим врагом, который где – то здесь среди обступивших меня людей, совсем рядом. Уж он то вполне сможет сложить два плюс два и догадаться отчего такая неприязнь у стихийника земли к розам, ведь мне априори полагается любить цветы. Все, без исключения.