Возле меня мужчина, одетый в белоснежный сюртук, из нагрудного кармана которого торчал красный в клетку платок торговал мороженным. Такого же цвета перевязь была и на широком берете, что лихо сдвинут набок и придавал ему вид доброжелательного дядюшки. А может дело все в мороженном? Он то и дело протягивал кому – то разноцветные стаканчики с шариками холодного и почему – то я уверена, очень вкусного мороженного. При этом он успевал любезно раскланиваться, улыбаться каждому покупателю, что – то говорить и шутить при этом. Мне очень хотелось купить стаканчик, лишь благоразумие и удерживало, а то, хороша я буду, дали деньги на платье, а я спустила на мороженное.
Чуть поодаль пела девушка эльфийка в просторном платье светлого жемчужного цвета, перетянутого простым на вид ремешком. Пела она искусно, такую мелодичную и душе щемящую песнь, хотя я не понимала ни слова на эльфиском, но все же хотелось стоять и слушать. Другая эльфийка вторила ей на музыкальном инструменте, названия, которого я и не знала, чем – то напоминающие нашу флейту и свирель.
Тут неожиданно не только для меня, но и для большинства из прохожих в небо взвилась стайка ярких воздушных шаров и осыпался конфетти прямо на головы прохожим. Я привстала на цыпочки и разглядела еще один аттракцион, где чей – то малыш, направил огромную пушку в небо и сейчас стоял, держась за пусковой механизм с гордостью и неописуемой радостью. Как оказалось, после, он и сам не мог знать, что вылетит из пушки, это по словам геспервайдцев зависит только от самого нажавшего на пуск. Не знаю, они и в самом деле верили, что эта пушка улавливают звуки души? А, если душа не столь чиста, то что может вылететь? Благоразумно – таки держаться подальше, а то, кто его знает…
Чуть поодаль я заметила, как прохожие кидали монетки в массивный металлический люк, расположенный у них под ногами. В ответ на брошенную монетку оттуда доносились звуки. До меня долетало то задиристое, звонкое тявканье собаки, то мычание, то трубный звук, а то резкий, гортанный клич, словно призывающий к атаке. Кто хмыкал, кто улыбался от души, один дядька густо покраснел, когда на его монетку раздалось смачное хрюканье свиньи.
Можно еще описать высокие, раскидистые деревья, что стояли ровно по центру, удалённые друг от друга на одинаковое расстояние. Тротуар плотно подходил к их стволам и для меня было загадкой, то как питаются эти могучие деревья. То, что они нежно лиловой окраски почему – то не вызвало у меня какого – то удивления. Подумаешь, лиловые листья! Разве этим можно удивить девушку, которую в последние сутки только и делали, что удивляли, поражали, вводили в ступор?! Все – таки моя психика очень даже устойчивая, а восприятие гибкое, коли я так просто освоилась в том, что раньше посчитала бы творением или бредом сюрреалиста.
Но все же больше всего поражало огромное стечение народу. Жизнь на улице Яннин кипела, бурила, играла сочными красками. Улыбки, веселье, восторг прохожих не мог не создать непринужденно радостной атмосферы, на которую так и хотелось откликнуться, отозваться, улыбнуться в ответ. Я видела, что тут были не только люди, но и эльфы, и гномы, хотя надо привыкать называть их дворфами, не допуская этого штриха иномирности. Я различала и тех, кого скорее всего имел в виду Кассиль под даргами. Высокие, выше меня на две головы, не меньше, смуглые, с перехваченными в низкий хвост темными, почти черными волосами. С легкими, чуть глянцевыми чешуйками на лице, при этом удивительно гармоничными и не чуть не отталкивающими от себя из-за их чешуйчатости. Широкий разворот плеч и гибкая, скользящая походка выделяли их из общей массы. А вот их взгляд – холодный, себе на уме, с изрядной долей превозношения действовал отталкивающе. Наткнувшись на взгляд одного из даргов, я поспешила отвернуться, не из страха, а от того, что стало как – то холодно, неуютно, одним словом, не по себе. Хотелось передернуть плечами, чтобы скинуть неприятное ощущение. Не буду портить себе день.
Мда. Жаль, что у меня не было так много свободного времени и я здесь была не как турист, у которого весь день впереди, а ищущая работу. А так было бы у меня лишние монетки, я бы обязательно кинула и в люк, и запустила бы пушку. Интересно ведь! И обязательно купила бы себе стаканчик мороженного темно – темно шоколадного с орехами и шоколадной крошкой! Но, а у других прохожих деньги были, и им ничего не мешало веселиться на пешеходной улице возле Великой Оперы Геспервайда.