Я погрузилась в кромешную тьму и тишину. Страха перед темнотой я не испытывала, но все же поежившись, позвала Жало, и осветила себе путь лунной сталью. Хотя свет от призывного меча выхватывал буквально пару ступеней не больше, все равно я была убеждена, что здесь все так как мне и снилось. По-другому просто быть не может. Лестница, уводящая вниз. Ну, как мне это себе объяснить?! Ведь не могла я этого знать! Я и про существование Геспервайда то знаю не больше недели. Что со мною не так-то? Что со мною вообще происходит?
Осторожно, но без малейшего страха я стала спускаться вниз по лестнице. Тишину порвали звуки моих шагов, и она словно расползалась по углам, позволяя звукам наполнить это странное невидимое моему зрению место. Ступень, за ступенью. Шаг, другой, ещё, сотый…Интересно, в моем сне она мне казалась не такой длинной. Здесь же ступени словно упрямо отказывались заканчиваться, плавно уводя меня серпантином вниз, вглубь Императорского замка. Они были не чищены сотню лет, не меньше. Кое – где старинные кованный перила были обвиты, да что там, плотно оплетены ветхой белесой паутиной, пыль лежала практически повсюду. Здесь никто не ходил десятки, а то и сотню лет. Осознание этого заставляло вновь поёжиться, но выхода у меня не было, кроме как идти вниз, уповая, что эта лестница всё же имеет конец. И лишь когда я услышала приближающийся шум текущей воды мне стало легче на душе, словно этот звук придал мне сил. Значит скоро я воочию увижу источник из моего сна. Вот о каком источнике упоминал давеча Николас? Хотя, думаю, вряд ли это то место, куда я иду. Здесь точно не ходили очень и очень давно. Совсем неожиданно для себя я почувствовала под ногами гравий. Ступени закончились внезапно, но я уже знала куда повернуть, и пошла навстречу к арке, за которой и должен скрываться источник из моих снов.
Вода, мерцала, переливаясь серебром, журча, стекая по колонне, стоящей в центре большой чаши. Наполняя её до краёв вода всё же не переливалась. Блики от воды бросали приглушенный свет на стены, прогоняя подземный мрак. Я стояла у самой арки, робея, не решаясь подойти, но и тут в какой-то миг невообразимое чувство спокойствия нахлынуло на меня, заполняя все мое существо безмятежностью, покоем как вода в источнике, до краев души. Словно не было только что подосланного убийцы по мою душу, словно я не убегала среди ночи по спящему дворцу от неведомого врага. Моё сердце билось ровно. Мне было хорошо, так как будто я нашла своё место в этой жизни. После долгого, не имеющего даже своей цели пути я вернулась домой. Удивительное место.
Но, говорят, в ногах правды нет, мне захотелось присесть. Сначала я опустилась прямо там, у арки, где стояла, на гравий. И просто смотрела на бегущую воду, любуясь, как струи воды скользят по колонне, как журча спадают вниз, разлетаясь множеством брызг, поднимаясь над источником. Я, буквально впитывала в себя этот мерный звук, словно каким – то шестым чувством осознавая, что он мне просто жизненно необходим. Но потом вспомнив о своем сне я решилась – таки подойти ближе к источнику и прислонилась к чаше спиною, положив голову на бортик, позволяя брызгам падать на мои волосы, плечи. Прикрыв глаза, наслаждаясь умиротворяющими звуками бегущей воды, которые буквально заполняли моё существо, наполняя собой и тело, и душу. Поддавшись сиюминутному порыву, я развернулась и отпила из чаши несколько глотков. Прохладная, сладкая вода заструилась по нёбу, стекла вниз, и вот она уже заструилась в крови, просачиваясь в каждую клеточку моего тела. Просто потрясающе, даже не верится, но я чувствовала в себе её движение, её путь по артериям и клеткам. Я зачерпнула воду в ладошки и умылась. Взгляд заострился, выхватывая детали, которые скрадывала прежде тьма. О как! То ли зрение улучшилось, и я как кошка или как Рей смогла видеть в темноте, то ли мрак отступил, то ли взгляд попросту привык к окружающей тьме. Интересно, это ощущение пройдет?
Но то, что произошло потом заставило меня онеметь. Сначала урывками, потом все более четче, ярче, полнее в моем мозгу стали лихорадочно, словно торопясь на перегонки, наслаиваясь друг на друга пролетать оживающие картинки. Что это? Словно обрывки кинопленки старых фильмов. Вот девочка в ярко – розовом атласном платье с воланами, на которых я различаю мелкий, выверенный узор кружев. Она бежит по дорожке в саду, каштановые волосы перехвачены яркой лентой, которая переплетает их, вьется у пояса. Гравий под её ножками хрустит, и этот хруст врывается в мой мозг с утроенной силой. Она озирается и весело что – то кричит. Я напрягаю слух, что есть силы и сквозь шум гравия, словно из далека слышу: «Не догонишь! Не догонишь! Догони меня, мама!» Картинка обрывается и вот уже большой, просто огромный торт, на котором горят всего три длиннющие свечки с мерцающими разными цветами веселыми огоньками. Всё та же девочка не решается задуть их, то ли не уверенна в себе, то ли ей жалко тушить эти беззаботные огоньки. Тогда к ней приближаются мужчина и женщина и они вместе, втроем склоняясь над свечами задувают их. Что – то неуловимое заставляет меня нахмурить лоб, что – то ускользает от меня, утекает, словно вода сквозь пальцы. Но что? Что я пропустила? Что не заметила? Я зачерпнула воду снова, но потом передумав, наклонилась и опустила лицо в воду. Вынырнув, я позволила воде стечь по мне, попадая за шиворот, под рубашку лишь оттого, что увидела ярко, отчетливо, словно перед собою. Ох! Девчушка в разодранном платьице стоит высоко, очень высоко на дереве, чудом держась за тонкие ветки и смотрит как солнечный зайчик мерцает в двух шагах от нее. Зайчик, словно нарисованный, весь такой няшка, но от того еще более страшный, ведь таких не бывает! У меня сердце ухнуло от страха за неё, глухо стуча где – то в пятках, словно просясь на волю, и бежать, бежать, спасать девочку. Она же упадет, разобьётся… Ей осталось сделать всего несколько шагов и конец будет очевиден. Там так высоко! Неужели никто не видит куда она забралась?! Ух, увидели! Мальчишка, лет тринадцати, четырнадцати не больше. Как он подскочил к дереву и буквально взлетел на него! Что – то шепчет, боясь привлечь внимание малышки и правильно, если она посмотрит вниз, то не удержится. Что он шепчет? Я вновь напрягаю слух. Мне очень хочется услышать этого мальчика, на которого вся надежда. «Яннин, милая, стой, не иди дальше без меня! Сейчас я заберусь, и мы вместе этого негодяя солнечного поймаем! Держись крепче, Янночка!» Яннин? Где я слышала это имя? Ведь слышала! Я точно знаю, совсем недавно…Но моё внимание переключается на мальчишку, который уже совсем рядом, оцарапанный до крови злыми ветками, которые словно были против того, чтобы он забрался к девочке. Вот его руки обнимают малышку за талию и прижимают к себе. А солнечный зайчик словно растворяется на глазах, зло мигнув на прощание. Девочка оглядывается вокруг и в её глазах мелькает страх, она что было сил цепляется за разодранную рубаху мальчика. «Тише, Яннин, тише. Я с тобою! Не бойся, родная! Всё будет хорошо… Мы с тобою как храбрые жучки сползем по этому стволу вниз прямо к земле, к корням этого дерева! Ты видела жучков? Помнишь? Мы вместе смотрели? Они очень смелые и отважные и ползают по дереву вверх и вниз каждый день. Мы будем такими же храбрыми, как и они. Правда? Мы с тобою будем, как бельчата, чей домик в дупле, которое спрятано за ветвями высоко – высоко от земли. Бельчата снуют по деревьям туда-сюда целыми днями. Не бойся, Янночка, я с тобою!» Мальчишка уговаривает девочку, и спускает её вниз, старательно отводя от неё ветки, которые так и норовят ударить наотмашь, побольней, вселить страх, заставить оступится. Я с благодарностью цепляюсь за тонкую, оцарапанную шею мальчика, и все время смотрю через его плечо не приблизилась ли земля. Ближе, еще ближе, мы почти спустились. Наконец, усадив меня на толстую нижнюю ветку мальчик спрыгивает вниз и протягивает мне руки. Пораненные, в крови, рукава рубахи на них висят клочьями, но нет их роднее. Я протягиваю на встречу руки и прыгаю с ветки. Мальчик ловит меня, опускается, прижимаясь израненной спиною к стволу и обнимая меня, приговаривая, что все хорошо, все позади. Как я ему благодарна! Я встаю, обнимаю его тонкими ручками за плечи и говорю: «Я тебе доверяю, Ник. Ты меня всегда защитишь» Ник? Мальчика зовут Ник? Ник…Да, точно, его зовут Ник… И тут к нам подбегают люди, среди них тот мужчина, что помогал задувать мне торт. Я уже не сомневаюсь, что это была я, маленькая девочка. Я смотрю на него влажными глазами, не решаясь расплакаться, и шепчу: «Папа! Николас меня спас! Я за зайчиком полезла, он был пушистый и солнечный, мне лапкой махал, звал …» Папа? Николас? Я вглядываюсь в лицо склонившегося над нами мужчины и узнаю Элерика Лиона Геспервайдского! Папа?! Сердце снова ухает вниз и стучит с гулом где – то в ногах… Папа? Элерик мой папа? Император? Я вглядываюсь в мальчишку и узнаю Николаса Трейда. Ну точно… Ник… Мамочка! Мамочка! Мамочка! Я закричала, давясь слезами и рыданиями…Эхо подхватило мой плач и унесло в