– Дух, – позвал Артём.
– Да подожди ты, – отмахнулся Дух, – а потом она мне говорит: «Вам как существу бесплотному служебное жильё не полагается». А я ей: «Милочка, сейчас я сяду вам на колени, и вы получите представление о том, что такое полновесная бесплотность».
– Дух!
Артём ткнул внутрь него рукой, что действовало на Духа, как дёрганье за рукав на человека.
– Да чего тебе?
– Приехали. То есть проехали. Красносельскую проехали.
Дух всмотрелся в темноту за окном, обернулся, поднял брови, обернулся, поднял брови ещё выше. Снова посмотрел за окно. Прищурился на Артёма.
– Это не я, – на всякий случай оправдался он.
– Ну так и не я, – буркнул Дух.
– А что случилось? – заинтересовалась Яна.
– Как-то тесновато, – нахмурился сказал Дух.
– Да ну, нормально, – не поняла его Яна.
– Народу много, – попытался объяснить Артём. – Людей, – уточнил он.
– А кого ты хотел найти на красной ветке в середине дня? – начала Яна иронизировать, но споткнулась. – Ой, ну да. У вас же не метро, а труповозка. А что, он же не живой, – Яна показала на Табачного Духа в ответ на недоуменный взгляд Артёма.
Дух, не меняясь в лице, положил руку ей на шею и слегка сжал.
– Живой, живой, извиняюсь, – прохрипела Яна.
Пошли станции Чёрной ветки.
На остановках Яна прилипала к окну, на перегонах продолжая выжимать Табачного Духа. Но тот отвечал без прежнего энтузиазма, лицо его оккупировал задумчивый Шерлок Холмс.
– Это не наши, – сказал Табачник после Хованщины. – Это люди, у нас отродясь столько людей сразу не жило.
– Но это же Чёрная ветка. Как они сюда попали? – спросил Артём. – Может, как я, случайно?
– Артемиус, ты нудный и глупый, сколько раз повторять, случайностей не бывает. Ну, давай ещё посмотрим.
Яна их забот не знала, и пыталась увлечь Духа в разговор о том, как разные виды нечисти воспринимают друг друга.
– Не реагируют, – сказал Дух.
– Как это? – не поняла Яна.
– Не реагируют, – повторил Дух Артёму, отвернувшись от Яны. – Люди не реагируют. А должны, если они сюда, как ты попали.
Поезд отъезжал от Малюты Скуратова к Загробской
– Э-э-э, да.
Артём хорошо помнил, как он сам метался по вагону, попав на Чёрную ветку первый раз.
– Ой, точно, – Яна тоже сообразила, о чём речь. – А что они такие пришибленные? – Прошептала она.
– Я не знаю, – сказал Дух таким тоном, спрашивать ещё что-то мог только самоубийца.
Через пять минут громкая связь пробулькала с хрипеньем:
– Следующая Конечная, поезд дальше не идёт, давайте, готовьтесь все на выход, чтобы я потом никого не ждала-стояла!
Из динамиков послышался звук смываемой воды и поезд начал тормозить.
– Давай проведём маленький эксперимент. – Дух потыкал пальцем в ближайшую спину. – Выходите?
– А? – как будто проснулся обернувшийся пассажир. – Что? А где…
– Конечная, – подсказал Дух.
– А? Да-да-да, выхожу, – крайне неуверенно сказал пассажир, испуганно озираясь. – А что за…
– Конечная, – ещё раз любезно подсказал Дух. – Станция. Это после Кагановича.
– Кагановича, да… – Пассажир выдохнул с облегчением, как будто это называние всё объясняло. – Да, выхожу, конечно, – сказал он уже твёрже.
Глаза у него при этом оставались стеклянными.
За окнами замелькали колонны и стены из красного кирпича.
Но их мешала рассмотреть стоящая на перроне толпа.
Поезд остановился, двери открылись со скрипом, которого на московском участке этой красно-чёрной ветки и в помине не было. Стоящие на перроне молча смотрели на стоящих в вагоне. Затем, шаркая подошвами, люди на перроне потеснились. Прибывшие начали выходить, заполняя образовавшиеся в толпе на перроне пустоты. Наконец в вагоне остались только Табачный Дух, Артём и Яна. И Артёму, и Яне выходить было страшновато.
– Пошли, – бросил Табачный дух и возглавил их короткую процессию.
Двери состава со скрипом закрылись, и он, набирая скорость, скрылся в тоннеле.
Артёму явственно послышалось «Чух-чух».
– Эй, эй, сюда! – раздался крик.
В нише под лестницей прятался работник тутошнего метрополитена, гном Фёдор. Шлема с рогами и красной горящей буквой М на нём не было. Форменного кителя и штанов – тоже. Их заменяли юбочка из травы и бусы из каких-то плодов. Секунд пятнадцать случайники молча любовались открывшейся картиной. Потом Дух скосился на Яну и закрыл ей глаза ладонью, что мало к чему привело: он всё-таки был почти прозрачный. Гном медленно закипал.