Стоящий в отдалении леший, кажется, что-то услышал, и нахмурился в сторону Духа.
– Нет-нет, это мы не про вас, Иосиф Грабович, это мы рабочие вопросы обсуждаем, – крикнул Дух. И добавил уже шёпотом. – С дебилом с этим. Ну?
– Да не могу я понять, почему они вообще все здесь оказались, – занервничал Артём, как на экзамене.
– Ну. так верно же! Указанных объектов, – Дух повернул парня в красном пуховике лицом к ним. Парень смотрел куда-то вдаль. – Указанных объектов вообще тут быть не должно. А они есть. В этом и проблема.
– Никоти… В общем, а почему тогда этот трясётся? – спросила Яна, глядя в толпу.
– Что? – одновременно воскликнули Дух и Артём.
– Ну, вон тот. Трясётся, или как вы там говорите. Дрожит, дребезжит.
– Где? – снова спросили они хором.
– Вон башка торчит, дядька метра два ростом. Ну, в шапке с ушами.
Дух увидел, на кого она показывала. Посмотрел на дядьку. На Яну. На Артёма. Спросил:
– А ты видишь?
– Да, – присмотрелся Артём. – Я только по краю платформы на них смотрел, в толпу не заглядывал, вот и пропустил. Извините, – наклонил он голову.
– Ерунда. Я тоже не заметил. Но мы, Артемиус, во-первых, имеем исключение, которое подтверждает правило. Этот человек должен быть здесь. Один из всего этого зомби-первомая. Кстати, сбегай потом к Фёдору, пусть примет прибывшего. А во-вторых, наша новая знакомая не перестаёт удивлять. А что, раньше ты никогда такого не видела? Ну там, у вас, наверху.
– Может, и видела, я не присматривалась. А что вы так на меня смотрите, я заболела, что ли?
– Увидеть одного прибывшего по назначению в толпе непонятно как здесь оказавшихся – это не болезнь. Даже я бы собой погордился, если бы первый увидел. ‒ Дух смотрел на Яну задумчиво.
– Да он просто далеко стоял, я не заметил! А так я бы тоже мог! – Артём почувствовал, что начинает завидовать и ревновать.
– Не суть. Ты на неё внимательно теперь посмотри. Совмести её с прибывшими. А потом с платформой.
Артём прищурился.
– Да-а-а… И что это значит?
– А это значит, Артемиус, что мы должны были сразу это заметить, но были отвлечены известными событиями. А оно вон как.
Дух стал похож на расстроенного бульдога, его лицом завладел Черчилль.
– Эй, чего вы? – встревожилась Яна. – Вы вообще обо мне говорите? У меня что, тушь размазалась? Я скоро умру?
Исключительно мимикой Дух показал «Кто знает?»
– А ну-ка быстро говорите, что случилось! – потребовала Яна.
Она и правда начала пугаться.
– То же самое, что в Москве, ‒ сказал Табачный Дух, глядя не на неё, а на Артёма. – Не совпадает. Она и здесь чужая.
– Итак, Фёдор, вы утверждаете, что вы гном.
– Гном, – сглотнул Фёдор.
– А что заставляет вас так думать?
Фёдор внимательно осмотрел свои руки, опустил взгляд ниже, увидел юбку из уже увядающей травы, попытался взбить её попышнее, чтобы уменьшить прозрачность, но стало только хуже. У Яны появилась возможность узнать, что Фёдор носит трусы с котятами.
– Ну, как-то так вот …
В доказательство того, что он гном, Фёдор показал ладони. Ладони были самые обыкновенные, даже не мозолистые, чего невольно ждёшь от гнома.
– И это всё, что вы можете сказать? То есть, показать?
Фёдор задумчиво приподнял грязную босую ногу.
– Так, хватит с нас анатомии. С анатомией всё у вас нормально. А когда вы осознали себя гномом?
– Года в три, – грустно признался Фёдор.
– А как реагировали окружающие, когда вы сообщали им, что вы гном?
– Били, – прослезился Фёдор.
– Били? – оживилась Яна. – Кто вас бил?
– Тролли… В детском саду…
– Вас били тролли? Да вы что! – Яна черкнула что-то в блокноте. – А за что они вас били?
– За то, что я гном, – захныкал Фёдор.
– Это они вам говорили, что бьют, потому, что вы гном?
– Да-а-а….
Фёдор практически рыдал.
– И ещё что я грязный, тупой и сопливый-й-й-й…
– Итак, в результате регулярных избиений, которые пациент перенёс в раннем детстве, он пришёл к выводу, что является гномом, – диктовала Яна сама себе и быстро писала в блокноте.
Она загнала Фёдора в закуток под лестницей в город и вовсю готовилась к экзамену. Гном был отдан ей на растерзание после того, как вернулся, передав приказ лешего остановить движение, и отправил высокого мужика в «Регистрацию и распределение».
Мужик держался молчаливо, задумчиво, но, в отличие от прочих прибывших, взгляд имел ясный, и, поглядев на начальственную нечисть, только кивнул, как будто был уверен, что рано или поздно встретит лешего и тролля, и вот это наконец случилось. С гномом он ушёл молча, вопросов «где» да «что», как Артём, не задавал. Про телефон гном его не спрашивал.