Послышался игривый смешок Сьюзен.
– Я не знаю, как к этому отнесется мистер Карлетон.
– Неси, Сьюзен, – сказал Дэниел. – Все равно этот несчастный неудачник от тебя не отстанет. – Дэниел взглянул на сияющего Филиппа и предупредил: – Если ты попытаешься завести шашни и с этой моей секретаршей, я перестану быть твоим другом.
– Это еще почему? – удивился Филипп.
– Потому что прослеживается некая тенденция: как только ты заводишь роман с моей секретаршей, она тут же увольняется.
– Не тут же, – возразил Филипп, – а только после того, как мы с ней расстаемся. А это примерно через месяц.
– Я потерял уже трех секретарш!
– Я не виноват, что они такие чувствительные и не могут после разрыва лицезреть меня постоянно у себя перед носом. Или ты прикажешь не приходить к тебе?
– Я прикажу, чтобы ты не лез к Сьюзен. Она настоящее сокровище.
Филипп внезапно погрустнел.
– Да, я знаю. Она три раза подряд дала мне от ворот поворот.
– Так ты уже пытался и ее у меня увести?! – воскликнул Дэниел. – Нет, Фил, честное слово, это уже переходит всякие границы!
– Не беспокойтесь, мистер Карлетон, – сказала вошедшая с подносом в руках Сьюзен. – Мое сердце принадлежит другому. Это так же точно, как и то, что мистер Леннокс сейчас слопает все до одного сандвичи.
– Почему же тогда ты со мной флиртуешь? – поинтересовался Фил, подмигивая ей.
– Потому что я женщина, – с достоинством ответила она. – Флирт у меня в крови.
С этими словами она плавной походкой вышла из кабинета. Филипп грустно вздохнул.
– Такая красотка – и не со мной!
– Как я рад! Так что привело тебя ко мне в столь ранний час? – поинтересовался Дэниел.
– Нужда.
Брови Дэниела поползли вверх.
– Ты успел истратить все свои деньги? Банк отказал тебе в кредите? Или родители лишили тебя наследства? – выдал он сразу несколько вариантов.
Филипп постучал по столу три раза.
– Не шути так, – сказал он. – С финансами у меня все в порядке, но работать-то где-то надо, а то папаша меня своими нравоучениями со свету сживет.
– Я больше не буду рекомендовать тебя. На меня теперь и так косо смотрят несколько весьма солидных бизнесменов. Как известно, о человеке судят в том числе и по его друзьям. Как мне могут доверять, если у меня приятель – обормот?
Филипп смиренно склонил голову.
– Да, я не подарок. Однако же я не лентяй. Я хочу работать, но мне всюду становится скучно.
– Почему бы тебе не поработать непосредственно по своей специальности.
– В суде?! – воскликнул Филипп, с отличием окончивший юридический колледж. – Еще чего не хватало! Пока я добьюсь признания, пройдет полжизни.
– Твоя беда в том, что ты хочешь получить все и сразу.
– Это вовсе не беда. Это моя натура.
– Так, может, объяснишь все-таки, чего же ты хочешь от жизни и от меня в частности?
– Я хочу, чтобы ты взял меня к себе, – выпалил Филипп.
– Вот как? – Дэниел ничуть не удивился. Он давно ждал подобного предложения. – И на какую же должность?
– Поначалу юристом-консультантом в твоей фирме, а затем, быть может, и компаньоном, – ничуть не смущаясь сказал Филипп.
– Мне всегда в тебе нравилась твоя поразительная честность, – сказал Дэниел.
– Так что скажешь?
Дэниел вздохнул. Филипп умен, спору нет, но что касается надежности... Где гарантия, что он не забудет о какой-нибудь важной встрече? Филипп еще нигде не появился вовремя. Однако в качестве помощника он был бы незаменим. Дэниел ему доверял на сто процентов. Однако о доверии не могло идти и речи, когда дело касалось все той же пунктуальности.
– Испытательный срок – два месяца, – сказал наконец Дэниел. – Если меня не устроит твоя работа, уж извини, я тебя незамедлительно уволю. Я не могу рисковать репутацией фирмы и своей собственной.
– Твоя репутация и так оставляет желать лучшего, – рассмеялся Филипп. – Однако я согласен. Ты удивишься, когда увидишь, на что я способен.
– Этого-то я и боюсь, – со вздохом ответил Дэниел.
3
Эми щелкала затвором, словно заведенная. Однако никакой радости от того она не испытывала: ей пришлось снимать самоубийцу. От увиденного ее выворачивало наизнанку и хотелось хлопнуть камеру об землю и бежать куда глаза глядят. Однако вместо этого она была вынуждена делать кадр за кадром. Молча, стиснув зубы, отключив мозг.
– И чего ему не жилось на белом свете? – задумчиво произнес Арни, журналист, к которому «прикрепили» Эми.
– Явно не политические причины, – усмехнулся полицейский. – Небось несчастная любовь. Слишком молод, чтобы был какой-нибудь другой повод.
– Когда подъедет «скорая»? – спросила Эми, заталкивая камеру в кофр.
– С минуты на минуту. Хорошо, что только вы здесь оказались, – сказал полицейский. – Иной раз столько журналистов собирается, что приходится их отгонять, словно мух от варенья.
– Такая работа, – машинально отозвался Арни. – Как зовут этого несчастного?
Полицейский равнодушно пожал плечами.
– Потом выясним. Я еще его не обыскивал.
Эми бросила на полицейского быстрый взгляд.
– А если он еще жив? Вы проверили?
– Жив? – Полицейский рассмеялся. – После падения с шестого этажа? Чепуха!
Эми присела рядом с несчастным на корточки.
– Да не смешите меня, право слово! – рассердился полицейский. – Чудес не бывает! Вон сколько крови!
– У него есть пульс. – Эми выпрямилась. – Срочно нужна госпитализация.
– Пульс? – не поверил полицейский и взял несчастного за запястье. – Действительно... – Он нехотя достал рацию. – Все равно не выживет, – сказал упрямо. – А даже если и выживет, наверняка останется инвалидом. Позвоночник точно сломан.
– Люблю оптимистов! – сказал повеселевший Арни. – Работай, Эми. Возможно, мы станем героями этой недели.
– Я бы на месте неудавшегося самоубийцы этого полицейского своими руками задушила бы, – злилась Эми, когда они с Арни возвращались в редакцию. – А чудеса, видимо, все же бывают. И позвоночник не сломан, и жить будет.
– Да, а переломанные руки-ноги не считаются. – Арни рассмеялся. – Ты молодец, Эми. Ты хоть осознаешь, что только что спасла человеку жизнь?
– Ничего подобного, – помотала головой Эми. – Вот если бы я не позволила ему прыгнуть с шестого этажа, я бы его спасла.
– Но ты же не была знакома с этим самоубийцей, так что...
– Обязательно познакомлюсь, – сказала Эми. – Я должна знать, что заставило его прыгнуть.
– Скорее всего, этот полицейский был прав: несчастная любовь.
– Ради любви нужно жить, а не умирать.
– Что ж, попробуй это объяснить нашему молодцу. Возможно, ты спасешь его во второй раз. – Арни помолчал. – А у тебя есть любовь, ради которой стоит жить?
Эми задумчиво покачала головой.
– И не было? – не унимался не в меру любопытный, как и все журналисты, Арни.
– Настоящей – не было.
– А что такое настоящая любовь?
– Ты же вроде женат, Арни, – не выдержала Эми. – Не мне тебе объяснять.
– А вдруг я ошибся? Мне же нужно знать.
– Если тебя все устраивает и ты счастлив, значит, не ошибся.
Арни вздохнул.
– Я теряю квалификацию.
– Это еще почему?
– Не могу тебя разговорить. А вот раньше без труда мог заболтать кого угодно.
– Какое счастье, что я познакомилась с тобой только сейчас! – съязвила Эми.
– Люблю женщин с таким темпераментом, как у тебя, – сделал ей неожиданный комплимент Арни. – Кстати, надо бы намекнуть редактору насчет повышения. Эти тележурналисты, возникшие неизвестно откуда и сделавшие нам рекламу, пришлись как нельзя кстати.
– Не думаю, что мне следует рассчитывать на повышение. Я работаю у вас всего четвертый день.
– И уже такие результаты! – воскликнул Арни. – Нет, ты просто обязана потребовать повышение!