Адалин Кросс
Случайностей у судьбы не бывает
Глава 1
гор. Королёв.
Диана
Говорят, что человек помнит события из своей жизни, с трёх лет. А я не помню. Наверное потому, что все мои дни были будничные и однообразные, впрочем, как и у всех детей, проживающих в детских домах, и живущих в них с рождения.
Но я помню, руки и голос. Голос женщины, которая меня успокаивала, гладила и обнимала по ночам. Этот голос и эти руки были со мной на протяжении всего времени, пока меня не перевели в другой детский дом.
Однажды, одна из девочек чуть постарше меня, сказала мне, что сюда чаще всего попадают детки, у которых умерли мамы.
А нянечка как-то сказала, что умершие мамочки превращаются в ангелов на небесах, и защищают своих деток.
Тогда я и подумала, что наверное, это моя мама спускается с небес, и каждую ночь обнимает и защищает меня.
Но я не была одинока, у меня были тетя Галя, двое её сыновей, они были немного старше меня. И дядя Владимир, его я считала своим папой, и очень любила.
Тетя Галя приходила ко мне часто, по два раза в неделю. А иногда по выходным, она приходила со своими сыновьями, которые меня опекали. Она приходила всегда с подарками.
Дядя Владимир тоже приходил, хоть и реже, но его визитам, я особенно радовалась. Особенно мне нравилось сидеть у него на ручках. Когда он приходил, я так и сидела у него на руках. И он приносил подарки. Много подарков. Некоторые он мне сразу отдавал, а некоторые отдавал воспитателям или нянечкам. Но они, наверное, раздавали их другим деткам по ошибке.
Когда мне исполнилось пять лет меня пришли поздравить дядя Владимир, тетя Галя и двое её сыновей. Было много подарков, сладостей, воздушных шариков. И помню я задувала свечки на торте. Было весело.
Через день тетя Галя приехала за мной и сказала, что должна мне кого-то показать. Я помню вначале мы ехали на машине, а затем довольно долго шли по тропинкам. Она сказала, что это кладбище, но я тогда не поняла, что это такое.
Я еще из дали заметила дядю Владимира, он стоял на коленях, и плечи его подрагивали.
Когда мы подошли, дядя Владимир встал с колен, и погладив меня по голове, ушёл по тропинке.
Тётя Галя тоже встала на колени, и обращаясь к памятнику сказала:
– Вот, Кристинка, я тебе привела её, как и обещала. Но у меня ничего не получается, забрать её к себе. Прости меня! – И она громко зарыдала.
Я вначале погладила тётю Галю, а затем взглянула на фотографию женщины, к которой она обращалась.
На меня смотрела очень красивая, молодая женщина. И она улыбалась.
Тётя Галя немного успокоилась и сказала мне:
– Это твоя мама, Дианочка.
Я ещё раз взглянула на женщину, она мне всё так же улыбалась.
В это время вернулся дядя Владимир, и встав на колени передо мной, прижал меня к себе, и проплакал:
– Если бы она мне призналась сразу, я смог бы понять и простить её. А тебя полюбить так легко! Но она предпочла вырвать мне сердце, и забрать его с собой.
Услышав снова плач тёти Гали, я тоже заревела. Он стал успокаивать меня, поднялся с колен вместе со мной, и направился к выходу с кладбища.
Я кинула последний взгляд на фотографию, женщина на ней, всё так же улыбалась.
Через день дядя Владимир вновь приехал ко мне и сказал, что уезжает в Москву. Привёз мне вещи. И дал мне карточку, на которой был его номер телефона. И сказал:
– Если тебе, когда-нибудь, понадобится моя помощь, позвони мне.
Он долго держал меня в своих объятиях, затем выпустил, отвернулся и ушёл.
А я смотрела ему вслед, а моё сердце молча кричало: «Папочка, не уходи!»
Ко мне подошла нянечка и увела меня. На ступеньках я обернулась, и увидела, как папа вытирает слёзы, и садится в машину.
Я взглянула на карточку у себя в руках, а потом положила в коробочку, где хранились мои ценности. Это были мои фотографии с дядей Владимиром, с тётей Галей, с её сыновьями, и совместное фото с ними. А вчера, я к ним добавила фотографию, мамы, которую дала мне тётя Галя.
После отъезда дяди Владимира, тётя Галя пару раз ещё пришла и перестала.
Однажды, когда я сидела на подоконнике, и выжидала их, я слышала, как одна из нянечек сказала, вздыхая: «Наигрались, наверное?»
Через две недели, ночью, меня разбудила нянечка. И сказала, что меня переводят в другой детский дом. Она заплела мне косички, помогла одеться. Одежда была вся новая, красивая, розовая. Я увидела, что рядом уже стоял чемодан, тоже розовый.
Они вывели меня из детского дома и повели к машине. Какой-то мужчина усадил меня на заднее сиденье, а рядом со мной, села какая-то женщина.
Я видела в окно, как в свете фонарей стояли нянечки и воспитатели, и кто-то из них крестились, а кто-то осенял крестным знамением нас. Я не плакала и не капризничала.