В начале 30-х годов, в награду за ударный труд в колхозе, Пистимея получила крохотный деревянный дом с холодными сенями и комнатой с печью. Двое старших детей в войну погибли. Осиротевшие внучки – Наташа и Рая остались у неё на руках.
Меньшая дочь – Ганя, после гибели мужа, стала жить с ней, вместе со своими детьми-полусиротами: Тасей и Сашей.
Сенокос
Лето катилось по Рудному Алтаю. Согревало, задабривало зелёными сводами черёмухи, калины, рябины. Заколосились пшеница, зажелтел подсолнух, заневестилась гречиха.
В полях колхозники сгребали подсохшее сено. На скошенных полянах бугрилась копны, как клепки на одежде: ровными рядами, на одинаковом расстоянии друг от друга. Вся деревня вышла на укладку сена.
Копны к скирде подтаскивались лошадьми, к сёдлам которых были привязаны длинные толстые веревки – волокуши. Наездник управлял лошадью так, чтобы волокуша обвила копну. Второй конец верёвки вставляли в петлю на седле и лошадь тащила поклажу.
Наверху скирды работали крепкие и умелые мужики. Они принимали и укладывали сено в плотную двухскатную крону, чтобы скирда не обрушилась, не была разметена ветром, и с неё бы стекала вода.
Тася сходила к роднику, принесла ведро ключевой воды, поставила его в холодок, накрыла полотенцем и принялась подгребать оброненное сено граблями с деревянными зубьями.
Витя, сам того не замечая, всё время держал Тасю в зоне внимания. Когда она была рядом, он чувствовал в душе гармонию и спокойствие.
– Таська! – прошептал Виктор, обнимая её, – ты, оказывается, рыжая и с веснушками! Мне очень нравится! Рыжая-рыжая, сладкая моя девочка!
– Ты тоже рыжий! Посмотри-ка, у тебя волосы совсем выгорели: из темного-каштановых превратились в рыжие! – отвечала Таська, – Рыжий-рыжий и такой любимый!
Продукт ректификации
К августу Уба обмелела. В некоторых местах её можно было перейти вброд. Витя с Тася наловили рыбы и разбили бивак. В котелке поспевала уха. Стрекотали кузнечики.
Со стороны реки доносился всплеск воды. Около валунов уже больше часа барахтался колхозный зоотехник – Будько Юрий Николаевич. Выбрался на сушу и подошёл к Вите с Тасей. В руке у него блестел кукан с тремя большущими желто-зелёными рыбинами.
– Налим! – представил улов Юрий Николаевич.
– Вы что же, руками их вытащили? – удивился Виктор.
– Конечно! Летом налим спит в придонных ямках, – рассказал зоотехник.
– А к зиме? – продолжил диалог Виктор.
– Идёт на нерест. Активизируется в холодной воде, – подробно пояснил рыбак и продолжил диалог, – смотрю, вы уху варите из одной мелочёвки! Думаю, угощу-ка я вас настоящей рыбой! А то ведь, Виктор Батькович, уедешь в свою Москву и будешь считать, что в Убе водятся одни только чебаки, да пескари. А вот и нет! Здесь красавца-налима можно поймать, а при особом везении, и тайменя подсечь!
– Спасибо, Юрий Николаевич! Присаживайтесь! Разделите с нами трапезу, – пригласила Тася, – налима я сейчас разделаю и будем есть «тройную» уху.
***
– Какая вкуснотища! – воскликнул Виктор, – Я в жизни не ел ничего подобного! Моя мама прекрасно готовит, но этот рыбный суп – лучший из всех, что я ел.
– Это водка чудеса творит, – с улыбкой пояснила Тася.
– Водка? – не понял Виктор.
– Именно. Продукт ректификации… Смесь спирта высокой степени очистки и воды, в соотношении 40 к 60, – квалифицированно пояснила Тася, улыбнулась и продолжила, – стопка дистиллята на котелок ухи!
Все рассмеялись и принялись за еду.
Пока обедали, словоохотливый Юрий Николаевич поведал про особенности ловли налимов.
– Говор у вас не местный, Юрий Николаевич, как судьба привела Вас в эти края? – спросил Витя.
– Я родом из Запорожья. После армии окончил сельскохозяйственный институт. Сюда по распределению попал. Встретил свою будущую жену –Людмилу Андреевну, женился и остался в Александровке. Сердцем прикипел здесь ко всему. В прошлом году поехал в отпуск на родину. Так мне убинские налимы каждую ночь снились! Сидят в ямках, под корягами, да под каменьями! Усами шевелят, к себе манят, – отвечал Юрий Николаевич.
– Здешний стал я совсем – продолжал он, – хотя, Виктор, ты знаешь, я ведь православный, а Люда моя – кержачка – старообрядка, поморского толку.
– В чём проблема, не пойму? – не понял Виктор.
– Её сородичи, после смерти, меня с ней рядом не похоронят… Считают, что я не того роду племени! На своё кладбище кержаки чужаков не пускают! У них с этим делом строго! Так ведь, Таисия Ивановна? – Юрий Николаевич подмигнул глазом Тасе.