– Вы в нашу, старую веру перекреститесь, тогда пустят! – посоветовала ему Тася.
Проводы
Календарь беспощадно стряхивал лист за листом. Вместе с ними истекало время каникул. Виктору нужно было уезжать.
Природа разворачивалась к осени. На Яблочный Спас напекли пирогов. Тася, разговляясь сочным спелым яблоком, угощала им Витю и приговаривала: «Что загадано – то надумано! Что надумано – то сбудется! Что сбудется – не минуется!»
Провожали закат. Уходящее солнце высветило на самой вершине сопки две фигуры: мужскую и женскую. В розовом отблеске вечерней зари, они стояли, обнявшись. Молчали. Молили бога, чтобы поскорее их соединил.
Огненный купол солнца уходил за горизонт и безвозвратно уносил их последний день. Впереди – разлука. Письма и надежда на новую встречу. Ещё один долгий и томительный год ожидания.
В густых зарослях кукушка напевала своё нехитрое: «Ку-ку».
***
…Стучали колеса. Мчался поезд. Мелькали города, сёла, вокзалы, станции. С каждой минутой увеличивалось расстояние между Витей и Тасей. Он смотрел в окно и с грустью вспоминал уходящее лето, напоенное нежностью и трепетом двух любящих сердец.
Время, проведённое в деревне, многому научило его и подарило встречи с простыми, но, по-житейски, мудрыми людьми. Он познакомился с кержаками, о которых слышал раньше, от городских жителей: «У-у-у, кержак упрямый!»
Грозными и недоверчивыми они были только на первый взгляд. Напускная суровость проходила и уступала место дружелюбию, когда люди видели искренность, чистоту помыслов, уважение их традиций и обычаев.
Теперь он знал наверняка, откуда в Тасе такая крепкая закалка, трудолюбие, порядочность, мощный задел энергии. Она черпала силы у родной земли: душистого сена, спелой земляники, парного молока, синей сини леса, прозрачной глубины рек – всего, что называется Родиной.
Глава 3. Фельдшер-акушер
События
Минуло пять лет. Пришла весна 1959 года.
Таисия Ивановна, по-прежнему, работала фельдшером- акушером в селе Александровка и заочно училась в пединституте, по специальности «преподаватель английского языка».
За эти годы в Александровке построили клуб, баню, котельную и новую двухэтажную больницу. Жили и работали в селе только местные – выучились в городе и вернулись обратно. «Чужаки» не задерживались в здешних краях– не вписывались в местный колорит.
Разбросанные на большом расстоянии мелкие колхозы и хутора, объединили в одно хозяйство – совхоз11 Ждановский. Но до дорог «руки не доходили». В отдалённые населённые пункты, кроме как на лошади, добраться было не на чем. Тася ездила к пациентам на гнедом жеребце, приписанном к сельской больнице. За пять лет работы она привыкла к коню.
Частенько ей приходилось выезжать в хутора и принимать роды. Селяне не очень-то следовали доводам врачей. Никто заблаговременно в больницу не приезжал. В последний момент, на бричке или санях мчался перепуганный мужик с воплями: «Рожает!» и увозил фельдшера в пургу, в осеннюю непогоду, летнюю жару, средь бела дня или ночи. Труд акушера в деревне был сродни пожарному – в любой момент могли поднять.
Люди в сибирской глубинке лечились травами. Детей рожали дома, с бабками-повитухами, прибегали к заговорам. Однажды женщина несколько часов мучилась, не могла родить. Приехала Тася. Свекровь не хотела допускать её к роженице, как не замужнюю, с заплетенными косами. «Перекрутит она все ходы, перекрутит» – причитала она. Пришлось строго поговорить с мужем, чтобы тот обеспечил возможность оказания жене медицинской помощи.
Ездить приходилось по полю, лесу, где водились дикие звери: волки, медведи. Конь не раз спасал жизнь. Животное загодя чувствует опасность: начинает фыркать, упираться. Тася держала на изготовке ружье. Выстрелы пугают хищников. Они уходят прочь. Отстают и отказываются от преследования.
***
Зима 1959 года долго не сдавала позиции. В марте снегом перемело все дороги: ни пройти, ни проехать. Тася возвращалась домой из отдалённого хутора после трудных родов. Всё закончилось лишь под утро. Она устала – не спала вторую ночь. Серко тихо брёл по глубокому снегу, проваливался в сугробы по самое брюхо.
Монотонная езда, плавные покачивания в седле усыпили измученную девушку. Пока лошадь выбиралась из очередного снежного капкана, Тася мягко соскользнула со спины животного и, оказавшись в плену снежной перины, продолжала смотреть сны про лето и любимого Витю.
Серко, лишившись седока, прибежал к больнице.
Блинов увидел, что оседланный конь не привязан. Вышел устранить безобразие и сделать внушение Таисии, но на дверях фельдшерского пункта висел замок. Истопник сказал, что с утра не видел её. Прибежала перепуганная Наташа и сказала, что сестра с вечера уехала в Шигин хутор и до сих пор не вернулась.
11
Советское хозяйство. Совхозники являлись государственными работниками, им платили заработную плату и выдали паспорта